Наши вещи так и лежали в общем зале. Я свалил их в угол, забрав только оружие и боеприпасы. Так что я дошел до рюкзака, достал халву и выложил её на стол.
Чай тоже пили молча. Кажется, все думали о чем-то своем. Разве что Антон порывался рассказать о своем последнем рейде, но Сэм прервал его, потребовав приватного подробного доклада.
Медоеда за стол не звали, так что Таха оставила его в комнате. Не знаю, как она смогла уговорить зверя остаться взаперти, но у неё это получилось. Чтобы покормить его, девочка забрала все мясные обрезки с кухни, оставшиеся от плова. Оля попыталась сопротивляться, но Сэм кивнул, и обрезки перекочевали в руки Тахи. Строго у них тут с дисциплиной.
Таха ушла. Ушел Сэм с Антоном. Шариф вернулся к посту в ДЗОТе. Никто не стремился нападать на нас, но кто знает, что может постучаться в дверь. Девушки тихо пошушукались, то и дело поглядывая на меня, и тоже ушли к жилому модулю. Мы остались вдвоем с Петровичем.
— Что? — спросил он, верно истолковав мой вопросительный взгляд. — А ты бы как поступил? Думаешь, я решал, кто будет главный? У Сэма были идеи, напор. А я слишком стар для этого дерьма. Игрушки-побрякушки. Уровни прокачивать… Базой управлять… Нет уж, увольте. Раз всё так повернулось, я хочу насладиться последними деньками, — весь обед молчаливый, Петрович сейчас изливался мне в уши, что бурный поток. — Прости уж, но думаю, мы не потянем. Сдохнем не сегодня, так завтра. Хотя, мысли Сэм задвигает нормальные, вполне разумные.
— Какие?
Петрович задумался.
— Знаешь, когда-то был такой шуточный тест. Если вы выживете при апокалипсисе, какая задача для вас станет наиважнейшей: обнаружение источников пищи, восстановление действующего правительства, размножение или сохранение знаний, накопленных человечеством?
— И? — не понял я. — Это же всего лишь шутка.
— Шутка не шутка. А ты подумай и реши для себя, что важно? Ладно, бывай. Мне ещё сейфы вскрывать.
— Тоже шутка? — усмехнулся я.
— Как сказать…
Петрович подвел меня к одной из дверей, приоткрыл. Комната почти полостью была завалена сейфами. Большими и маленькими, встраиваемыми, напольными, вообще всякими. Большая часть из них были вырваны из креплений, на них виднелись остатки обоев, досок, бетонных полов, других способов сохранить сейф в неподвижности.
Петрович пожал плечами и вошел в комнату. Потом оглянулся.
— Не мешай, и закрой за собой дверь. С той стороны.
Я показал ему средний палец — так, в шутку — и захлопнул дверь.
В полном недоумении я остался стоять в зале. Один.
А что я хотел? Скелетоник обладал неплохой прибавкой к силе оператора. Глупо использовать его только для сражения. Почему бы не прошерстить все комнаты, где сидело начальство, и не собрать сейфы. Не во всех будет что-то полезное, но пара-тройка интересных находок легко компенсируют затраченное время и силы. Теперь понятно, почему Петрович прокачан до третьего — видимо, самого высокого из доступных пока — уровня. Такой же только у Сэма и Антона. Но эти начальник и воин. Тут всё ясно.
К своей комнате я подходил с желанием упасть в постель и подумать. Спать не хотелось. Время обеденное. А вот собрать все данные в кучу, проанализировать в спокойной обстановке — не помешает.
Едва я улегся, в дверь постучали.
Я открыл. На пороге топталась Оля. Переодевшаяся, будто бы причесавшаяся. В джинсах и темно-синей рубашке навыпуск.
— Можно?
— Заходи.
Я посторонился. Что ей нужно? Неужели расспросить о чем-то хочет? Я вспомнил, как она близко к сердцу приняла гибель ребят в космосе. Может, хочет поговорить об этом? Оля зашла, я прикрыл за ней дверь и развернулся.
Горячие руки обвили шею. Я почувствовал дыхание у самых губ. От Оли пахло чем-то мятным, свежим. Она попыталась меня поцеловать, одновременно запуская пальцы в волосы. Ощущения были странные. Будто плохая актриса изображала из себя роковую женщину.
— Стоп! Что за хрень⁈
Оля сразу поменялась в лице, отстранилась.
— Ну а что? Ты симпатичный. Тут скучно. Почему бы не развлечься?
Я не узнал её в этот момент. Словно я до того был знаком с другим человеком. Всегда веселая, приветливая, не скажу, что душа компании, но точно не зануда. Вот только и гиперсексуальности я в ней не замечал.
— Так ты против? — уточнила Оля.
— Я бы хотел отдохнуть, — попытался я перевести разговор в другую плоскость.
— Поверь, после секса спать будешь, как младенец, — она кривовато улыбнулась, сложив губы бантиком.
Так выглядит соблазн в её представлении? Я едва не рассмеялся. Честно. Не хотел её никак обидеть. Она мне, в принципе, была симпатична.