Её тело облепили какие-то черные точки. Шевелящиеся, ползающие, как муравьи по куску сахара. И вдруг взгляд прояснился. Черт! Мухи!
Я стоял истуканом. Боялся, что так замрут Дариан и Таха, а случилось со мной. Но что я мог поделать? Лупить по Оле манипуляторами? Я убью её быстрее, чем помогу избавиться от мух.
Да и что такого в мухах? И вдруг черная шевелящаяся масса сдвинулась, обнажив кожу лица. Там даже крови не было.
Я чуть склонился. Чего она так кричит?
Мать вашу! Херь!
Белела не кожа. Кость скулы! Какого черта?
Я подхватил Олю, как мог осторожней. Вопль Петровича разрывал перепонки. Оля тоже кричала, билась в моих руках. Я чуть встряхнул её, надеялся сбросить мух и привести в чувство. Мухи зажужжали, недовольно, зло, словно я оторвал их от трапезы.
— Пусти меня! — вдруг закричала Оля. — Косте! Помоги!
Отпускать я ее не стал. Развернулся и хотел побежать, вынести ее из развалин, может и мухи отстанут?
Оля смогла немного очистить лицо от тварей, теперь я видел, что оно всё в крови и обглодано. Сильнее всего скула. Остальная кожа была цела, но сильно поедена.
Я сделал два шага, но Оля принялась вырываться.
Боковым зрением я заметил Петровича, он лежал у обломка плиты на спине и кричал. Он тоже весь был покрыт черной мерзостью, но даже не отбивался. Похоже, ему было хуже. Мухи копошились на лице, заползали в рот. Отчего Петрович начинал хрипеть, кашлять, но тут же снова принимался орать.
Сначала вынесу Олю, потом вернусь за ним.
Но Оля вдруг снова заорала, уже на меня.
— Пусти!
Врезала мне ногой под дых, я дернулся и чуть ослабил хватку.
Оля упала на землю, тут же вскочила и бросилась к Петровичу. Я за ней.
Она упала перед ним на колени, принялась лупить по лицу, счищать полчища мух.
Петрович уже почти не кричал. Когда я подбежал вплотную, Оля уже подхватила его под мышки и потащила, с трудом, он был тяжелым, но она не обращала на это внимания. Как и на то, что ее снова начали облеплять мухи.
На меня они тоже набросились, но пока не критично. Я чувствовал укусы, но даже крови еще не появилось.
— Костя! — кричала Оля.
Я наклонился, отодвинул Олю, и только тут заметил.
Ниже пояса Петровича копошилась сплошная черная масса. Бурлила там, переваливалась, словно была единым живым существом.
Я потянул Петровича сильнее, его будто что-то держало. Он заорал. Видел меня, смотрел прямо в глаза и орал, что есть мочи.
— Спаси его! — кричала Оля, колотя себя по телу.
Это почти не давало эффекта.
Я попытался приподнять Петровича. Надо было брать его на руки и тащить отсюда. Я примерился сразу же подхватить и Олю. Будет больновато, но плевать, так лучше.
— Старый дурак! — орал я сам, потому что и меня начали жрать, потому что я дико злился на Петровича, потому что не знал, как помочь. — Какого хрена! Зачем⁈
Я всё никак не мог подцепить Петровича. Он будто бы соскальзывал. Руки его от кончиков пальцев до плеч покрывала всё та же жуткая шевелящаяся масса. Наконец, мне удалось подцепить тело. Я стал поднимать его. Черные твари стекали вниз, словно осыпающийся крупный черный песок. Словно живой, мать его, черный песок из полчища отвратительных мух. Стекал он с груди, оголяя окровавленную кожу. Одежды там уже не осталось. Я словно вытаскивал Петровича из вязкого болота.
Вот показался живот. Слегка заплывший жиром, но не так, чтобы сильно. Сейчас он тоже сочился кровью. Не беда, все зарастет. У нас есть навык Регенерации, что-нибудь придумаем. Есть Таха.
Ниже живота всё было хуже. Петровича обглодали до мяса. Он начал захлёбываться криком, когда мухи стали стекать с ног.
Точнее, с того места, где должны быть ноги.
Сначала показались белые бедренные кости, а потом… ниже колен вообще ничего не было.
Я не выдержал и тоже заорал во весь голос.
Глава 14
Спасение?
Как бежал эти проклятые триста метров почти не помню.
Мухи наконец добрались до меня, лезли в рот, слепили глаза. Там, где жрали кожу, выступила кровь, но ощущения боли почти не было. Будто бы рыбки Гарра Руфа, которые делают фиш-пилинг покусывают, ну, может, чуть сильнее.
Бег отнимал все силы, но мозг, на удивление, работал быстро и спокойно. Я даже не бежал, скакал огромными прыжками.
Прыжок.
Оля судорожно хватается за каркас скелетоника. Вижу, что едва держится, стиснула зубы, во все глаза смотрит на Петровича.
Прыжок.
Петрович запрокинул голову. Вижу, его кожа кровоточит, но не слишком сильно, сознание в глазах тает.
Прыжок.
Почему не больно? Похоже, мухи при укусе выделяют какое-то вещество, обезболивают, может и кровь сгущают. При таких ранах, она хлестала бы во все стороны.