— Ладно, не сиди. Встань, Лазарь и иди!
Оля засмеялась, а Дариан снова хмуро на меня взглянул. Похоже, для него вся религиозная тема — одно сплошное расстройство.
Петрович поднялся.
Я буквально ощутил, опять на самом краю слышимости, как загудели протезы.
Шаг. Еще один.
Петрович замер.
Затем повернулся ко мне, улыбнулся и… втопил так, что я успел только пыль за его спиной разглядеть. Это было из разряда шока.
Грёбаный Флэш не бегал с такой скоростью, наверное.
Оля, как стояла рядом с Тахой, так и присела. Дариан, пришедший поглазеть на запуск протезов, от удивления челюсть уронил. Таха закричала от восторга, вскинув руки вверх. А я следил за Спиди Гонзалесом и пытался прикинуть его скорость. Километров шестьдесят в час он бежал, не меньше.
Сделав полукруг, Петрович вернулся. Он слегка запыхался, но сиял как котовые яйца.
— Матвей! — заорал он и сграбастал меня в охапку. — Матвей!
Он задыхался от избытка чувств, а я ощущал радость за то, что всё получилось, и немного боли в спине, от сильного хвата.
А потом Петрович вдруг замолчал, хитро на меня посмотрел и подпрыгнул.
Вместе со мной.
На три метра.
И так несколько раз.
Я думал, у меня позвоночник в трусы ссыплется.
— Заканчивай! — потребовал я. — Поставь, блин, меня на землю! Вижу, вижу, силён, бродяга!
— Ты не представляешь, какого это. Какое это чувство!
Он снова начал задыхаться от избытка невысказанных слов. Мельком взглянул на Олю.
— Как жаль, что эти чёртовы мухи он отгрызли меня по пояс! — с утробным смехом, вдруг заявил он.
— С чего это? — удивился я.
— Ну, ты же меня бы восстановил?
Я не понимающе кивнул.
— Полностью?
Я снова кивнул.
— Представляешь, какой у меня системный… — Петрович сжал кулак, согнул руку в локте и потряс ей, — … инструмент мог бы получиться! А⁈
Он заржал, как ненормальный, подлетел к Оле, схватил её и повторил то же, что и со мной. Скакал с ней на руках, словно гимнаст на батуте.
Оля закричала на него, чтобы отпустил, но я видел, что она рада, у нее аж слезы на глаза навернулись.
Петрович отпустил её, попытался схватить Таху, но медоед выступил вперед, ощетинился, недовольно заворчал.
— А, ладно! Нельзя твою хозяйку трогать, так и сказал бы!
Петрович усмехнулся, не обиделся. Таха улыбнулась, пожала плечами. Похоже, ей не очень-то хотелось этих прыжков.
— Только попробуй! — протестующе воскликнул Дариан, когда Петрович направился в его сторону.
Петрович не тронул и его.
— Ну, как хотите, а я собираюсь проверить, смогу ли я перепрыгнуть корабль!
— Ты бы поаккуратней, — попросил я, но понимал, что сейчас Петровича не остановить.
— Эхх! — крикнул Петрович, разбежавшись и взмыв в небо, точно супергерой какой-то.
Я проводил его взглядом. В самой вершине траектории солнце блеснуло, отразившись от протезов, и на мгновение я ослеп.
Затем что-то загрохотало. Раздался металлический лязг. Оля тонко закричала.
И через секунду глухой удар за кораблем.
Я бросился туда Первым.
Петрович лежал навзничь и не двигался.
Я подбежал, коснулся его плеча. Оно мелко вздрагивало. Жив! Чёртов придурок! Я перевернул Петровича, по его щекам текли слезы.
— Они снова не двигаются. Никак, — прошептал он.
Глава 22
Нажми на кнопку — получишь результат
В том, что в протезах попросту сели батарейки я почти не сомневался. Еще бы, так скакать и бегать. Малый источник системной энергии на то и малый, что для какой-нибудь мелочевки подходит. Такое подозрение было у меня сразу, но я не думал, что расход будет настолько большой. С другой стороны, раньше батарейки питали какую-то крохотную, по сравнению с протезами штуковину, так что нечему удивляться.
Я как мог старался успокоить Петровича, но он лишь твердил, что ноги не работают, а он старый дурак, так обрадовался.
Подбежала Оля, бросилась к Петровичу принялась осматривать его, не сломал ли чего.
— Ноги сломал, — плаксиво процедил Петрович.
Но Оля уже убедилась, что всё в порядке и в сердцах треснула его по плечу.
— Лучше бы ты свою дурную шею сломал, болван!
Сказала вроде бы жестко, но было видно, это лишь от испуга.
— Всё, хватит, — не выдержал я. — Во-первых, тащим Петровича обратно, во-вторых, я научу выковыривать батарейки, в-третьих, есть хочется, уже невмоготу.
Петрович молчал, когда мы с Дарианом принесли и усадили его на край палубы. Я мог бы и один, чувствовал, что сил хватает, но Петрович опять занудил, что он не барышня.
Честно говоря, мне он всегда казался Мужиком, с большой буквы «М», но вот ведь как бывает. Ошибиться в человеке легче легкого. Не скажу, что Петрович нытик или слабак, но эти его выходки… Запоздалый кризис среднего возраста? Возможно. Главное, чтобы без вреда остальным. Пока что Петрович ходил где-то по краю. Надо будет с ним поговорить. Иногда человеку самому трудно понять, что он своим поведением, действием или бездействием может причинить вред другим. Это называется, накосячил, но не со зла. Такое я прощу, но выговор сделаю. Главное, чтобы человек понял и изменился. А вот если в действиях будет злой умысел… тогда… я даже не знаю. Расстрел на месте…