Разумеется, она сразу замечает, что на собрании их не было. Альма старается мыслить шире, но все идеи сводятся к тому, что девушек здесь недооценивают, раз всем заправляют парни.
— Долго молчишь, — замечает Громила, — не в те дебри мыслишь. Цех легкой промышленности, — дает он ей подсказки. — Кто им заправляет?
— Мегги, — тут же отвечает она.
— Хорошо, — кивает Громила. — А кто главный на кухне?
— Оливия, — незамедлительно реагирует Альма.
Лифт трогается с места. Громила кивает.
— О чем ты думаешь, когда слышишь слово «Питание»? — снова спрашивает он.
Альма активно соображает, глаза ее лихорадочно бегают, когда она сдвигает брови.
— Выращивание, уход, сбор, обработка, охота, рыбалка, собирательство, приготовление, снабжение, складирование и просчет на будущее, — выстроив логическую цепочку, произносит она.
Громила какое-то время молчит, и Альма поднимает взгляд. Она видит, как Громила улыбается.
— Оливия бы ответила, что это готовка на кухне, — замечает он, — поэтому можно сказать так: она контролирует этап, а Портер весь процесс, который ты назвала.
Альма начинает понимать, о чем ей толкует Громила. Девушки концентрируют свое внимание на чем-то конкретном. Она вспоминает, как в день знакомства с шитьем, Мегги рассказывала ей о процессе производства, но на деле снова и снова возвращалась к переработке льна. Вайлет, в свою очередь, была сконцентрирована на пошиве, к созданию полотен она ни разу не прикасалась в ее присутствии, хоть и знала весь процесс от и до.
Альма вспоминает, как в цех однажды приходил выделяющийся на фоне остальных юноша с похожей военной выправкой, как у Элдера. Сейчас Альма понимает, что это был один из них. Один из тех, кто контролирует весь процесс.
— Нам нужны люди, способные мыслить широко, — произносит Громила.
— Мне всего шестнадцать, — произносит она, почему-то зациклившись на том, что все юноши старше нее как минимум на восемь лет.
— Элдеру было столько же, когда пять сотен детей остались одни после бомбежки, — тут же реагирует Громила.
Альму это отрезвляет. Ей не всего шестнадцать. Ей уже шестнадцать. Мысли проясняются, она понимает, что он имеет в виду.
— Я видел твой взгляд, Альма, когда включился свет в блоке земледелия. Элдер был прав, — жмет он плечами. — Как, впрочем, и всегда.
Альма смотрит на Громилу, не в силах произнести ни слова. Значит, Элдер первый понимает, на что она способна. Значит, он намеренно направляет ее в самом начале на кухню, чтобы понять, как долго она вынесет рутину и что предпримет. Он с самого начала замечает ее способности и не обращает внимания, когда в момент знакомства она произносит, что способна только петь.
Он просто прокладывал ей дорогу к осознанию.
— Следующее собрание будет послезавтра, — сообщает ей Громила, спиной выходя из лифта. — Слушай внимательнее остальных, предлагай идеи. В скором времени ты тоже найдешь свой процесс, — обещает он. — Уверен, ты затронешь тему, которая еще не поднималась.
Громила ободряюще улыбается ей и Альма не может не улыбнуться в ответ. Приятный трепет окутывает ее организм, побуждая расправить плечи. Она не просто сможет следить за процессом, она сможет на него повлиять.
Альма теперь внимательнее смотрит по сторонам и обращает внимание на мелочи. В ее расписании появляется новый блок, и вскоре она знакомится с внушительным цехом домашних животных. Альма не просто теперь посещает задания, она делает зарубки на память и ищет бреши, чтобы сразу их залатать.
На втором собрании она один раз задает вопрос по поднятой руке и один раз предлагает вариант решения проблемы, но ее воспринимают довольно радушно, только Элдер выслушивает предложение до конца, но все равно его не принимает.
Альма не отчаивается и продолжает слушать и запоминать. В электрике и оружии она пока совсем ничего не смыслит, Альма принимает решение сконцентрироваться в первое время на задачах, в которых разбирается. Особое внимание она уделяет земледелию, сельскому хозяйству в целом и легкой промышленности.
Проходит почти целый месяц, на поверхности все сильнее опадают листья, приближается конец октября. Альма получает в своем расписании «Охота» на законных основаниях, Мегги ставит к количеству зимних курток плюс один, но не расстраивается, а только радуется: Альма так удачно охотится, что кроличьих шкур теперь в цехе на пару месяцев вперед.
С новыми обязанностями Альмы старые никуда не исчезают. Почти не исчезают. На шитье она по-прежнему ходит, Вайлет все еще ее лучшая подруга, только наряды на кухне полностью пропадают. Альма радуется этому немыслимо, но вида не показывает.
Она не скучает ни по краснощекой Оливии, ни по несносной Бекки и ее подружкам, ни по запаху лука и терпкому вареву душистой руты. На радостях она совсем не помнит о самом важном.
Альма начинает теснее общаться с ребятами из блока земледелия и придумывает новую стратегию удобрения земель. Ради интереса она предлагает скрестить несколько семян, и из этого получается что-то стоящее. Она рассказывает девушкам из блока с домашними животными про то, как делать масло, и вместе с Флавием — юношей, контролирующим процесс разработок — собирает маслобойку, вспоминая, как в Двенадцатом Дистрикте они всем ансамблем старались сделать масло, так горячо любимое Мод Беж.
Дистрикт Двенадцать теперь кажется ей далекой, неправдоподобной жизнью. Воспоминания о нем постепенно начинают стираться.
На собрании Альма выходит к яркой, электронной доске и рассказывает о том, как удобрить земли, объясняя процесс перегноя сорняков, после чего вместе с Флавием представляет общему вниманию маслобойку, на что получает первое одобрение не только со стороны остальных юношей, но и настоящую улыбку от Элдера Койна.
К середине ноября сельское хозяйство начинает сдвигаться с мертвой точки.
Альма так вдохновляется идеей модернизации и развития, что тут же выстраивает новую стратегию. По ее подсчетам больше четверти акра к началу следующего года будет засажена, а это значит, что у них будет больше еды.
— Это заключение наводит меня на мысль, — ходит она вдоль доски, — что нам следует поднять демографический вопрос.
Все собравшиеся тут же замолкают, приятная новость о статистике забывается, улыбки стираются, все смотрят на нее с некоторым осуждением. Уэйд реагирует первым.
— Альма, — начинает он, — ваша с Флавием маслобойня работает, и это прекрасно, но не слишком ли рано ты хочешь поднять данный вопрос? — спрашивает он, нервно проведя пятерней по рыжим, слегка отросшим волосам.
— Я согласен, — подтверждает Портер, сверкнув ярко-синими глазами. — Оливия давала мне отчет, что продуктов поступает больше, но это такой период. Скоро зима…
— Верно он говорит, — поддерживает Громила. — Я согласен, что в процессе земледелия большие успехи, ребята в блоке мне сами об этом говорят. Дичи также поступает больше, но, Альма, подумай сама, разумно ли говорить об этом, лишь опираясь на просчеты? Сегодня все хорошо, а завтра? Ты подумала о завтрашнем дне?
— Стоп!
Громила замолкает в ту же секунду, потому что в зале гремит голос Элдера Койна. Он строго смотрит на Альму, стоящую перед ним, желваки его нервно дергаются.
— Альма Грей, здесь поднимаются вопросы насущные, требующие непосредственного вмешательства и решения.
— Но ведь это!..
— Молчать! — стучит он кулаком по столу.
Альма непроизвольно вздрагивает, закрывая рот. Щеки начинают гореть.
— Вопрос не будет поднят, Альма Грей, ты меня услышала?
Она коротко кивает, все еще стоя у доски и сцепив перед собой руки. Элдер Койн поднимается с места, его примеру следуют остальные.
— На сегодня все, — холодно и сдержанно произносит он. — Подготовить мне отчеты на следующее собрание. Можете быть свободны.
Альма терпеливо ждет своей очереди на выход, хоть и хочет сорваться с места самая первая. Щеки сильно пылают, она тщетно закрывает правую сторону лица волосами. Перед уходом ей впервые не хватает смелости посмотреть на Элдера Койна.