Элдер Койн чуть вскидывает брови. Глядя только на него, Альма замечает всё, даже самую маленькую мелочь.
— Это я и предлагаю, — кивает она. — Фокус-группу, — конкретизирует она.
Перешептывания становятся громче, она все также смотрит только на него.
— Я прошу вас дать мне согласие на проведение медицинского обследования населения Дистрикта Тринадцать, чтобы я не без помощи моей будущей коллеги Иви смогла отобрать проверенную и сильную группу из пяти пар, которая сможет дать первое потомство.
Альма только сейчас понимает, что ее не перебивают. К ней впервые прислушиваются. Она набирается смелости, чувствуя на себе одобряющий взгляд Громилы. Он был прав, она действительно затрагивает тему, которая еще не поднималась.
— Я хочу взять под контроль демографический процесс.
Элдер Койн молчит, все остальные также свою точку зрения высказывать не торопятся, потому что первым обычно всегда выступает глава Дистрикта. Элдер Койн поднимается с места, все следуют его примеру.
— Нам всем есть над чем поразмыслить, — спокойно произносит он. — Отчеты по текущим вопросам каждого процесса ожидаю к следующему собранию. Можете быть свободны.
Ножки стульев скрипят по полу, юноши поднимаются с мест и друг за другом направляются в сторону выхода. Альма поворачивается к Элдеру боком, чувствуя страшную досаду, и готовится выйти последней, следом за Громилой.
— Альма Грей, останься.
Громила поворачивается к ней лишь на мгновение, а после коротко и ободряюще кивает, закрывая дверь. Альма морально готовится к неизбежной нотации и повышенному голосу, потому что Элдер Койн такой, он по-другому не умеет.
Слышится звук ножек стула по полу.
— Присядь, — спокойно просит ее Элдер.
Альма поворачивается к нему лицом. Элдер Койн сидит на своем месте, устало сжав переносицу пальцами, а рядом с ним стоит выдвинутый для нее стул. Ей точно придется услышать немало лестного в своей адрес, она морально оказывается к этому готова и просто садится на стул, подложив руки под бедра.
— Незнание их бережет, — негромко произносит Элдер, поднимая на нее взгляд.
Альма поражается. Это не те слова, что она ожидала.
— Они не знают, как выглядели их родители под обломками. Не знают, что происходит на поверхности, — он на мгновение замолкает. — Они не знают, что мы добавляем это в еду. Не знают, что будет, если не добавить.
Альма знает, что Иви доложила Элдеру то, что случилось с Мартой. Она сама ее об этом попросила.
— Она не знала, — Альма не понимает, спрашивает он ее об этом или просто констатирует факт.
— Не знала, — тихо отвечает она. — Это случайность, Элдер.
Альма слышит, что он себя винит. Винит за смерть первого за десять лет так и не появившегося на свет ребенка. Элдер горбит плечи и проводит рукой по темным волосам.
— Есть ложь во благо, — словно старается доказать он что-то самому себе. — Я делаю это ради них.
Альма видит, что сейчас происходит то, что они оба предпочтут после не вспоминать. Это слабость. Минутная слабость, опущенные руки и скорбь в воздухе. Альма поднимается с места, начиная напевать мотив баллады, и встает рядом. Она мягко касается его волос, и он тянется за лаской. Альма позволяет ему уткнуться лбом себе в живот.
— Я знаю, — шепчет она.
Элдер Койн тяжело вздыхает и закрывает глаза, ощущая вибрации ее голоса. Альма Грей, что-то тихо напевая, гладит его волосы.
========== Глава VIII. “Призрака можно напугать” ==========
Альма ставит галочку в очередной ячейке с именем жителя и выгружает данные. Передав Иви прибор на дезинфекцию, Альма заматывает палец тихой пациентки и сдержанно кивает.
— Можешь быть свободна.
Девушка поднимается с места и выходит из блока, закрыв за собой дверь. Альма смотрит на часы. Сегодня за трехчасовую смену они приняли еще пятьдесят человек. Их расчеты оказываются верны, всех жителей они смогут идентифицировать за неделю, а дальше посвятят все свое внимание анализу.
Элдер согласился на проведение испытаний, подключил Энтони для редактирования расписания жителей, чтобы вписать им десятиминутные посещения медпункта, и теперь за четыре минуты, а иногда и меньше, они берут анализ крови и заносят данные в компьютер.
Альме даже нравится работать с Иви. Женщина она оказывается чрезвычайно умная, Альма убеждается в этом с каждым днем только сильнее. Иви живет в своем блоке в одиночестве все эти годы, лишь иногда к ней заходят жители или сам Элдер с вопросами о здоровье, однако и сам он делает это с каждым годом все реже.
В самом начале тяжелого пути Иви была его наставницей. Женщина улыбается своим мыслям, когда рассказывает об Элдере Койне: бойком мальчишке, который не побоялся взять все в свои руки в столь раннем возрасте.
Элдер был единственным, кто не боялся задавать вопросы. Все остальные старшие дети обходили женщину стороной, считали ее странной. Элдер спрашивал ее обо всем, Иви рассказывала ему все, что знала сама. Именно она настояла на душистой руте в рационе всего Дистрикта. Несмотря на то, что прошло целых десять лет, и в блоках ходят взрослые люди со своей жизнью и своим жизненным опытом, Иви все также видит в них детей, которые к своим детям совсем не готовы.
Первое время Элдер боялся и шагу ступить без ее твердой руки, но вскоре его собственные руки окрепли. Иви говорит, что он стал лидером, которого в Дистрикте Тринадцать не было даже в самом рассвете сил.
Сначала было очень тяжело, не хватало еды, было холодно, страшно. Скорбь витала в воздухе изо дня в день.
— Все кого-то потеряли в тот день, — говорит как-то Иви, разбирая записи на свои коленях и передавая определенные папки в руки Альмы.
— Что потеряли вы, Иви?
Женщина замолкает. Альма не рассчитывает на ответ и опускает голову, продолжая работу.
— Под обломками бункера остался мой сын и невестка, — все же произносит она. — А в первую суровую зиму погиб мой единственный внук.
Альма поднимает взгляд. Руки пожилой медсестры дрожат, но Альма не знает, от старости или воспоминаний.
— Не сберегла, — шепчет Иви и шмыгает носом, снова вливаясь в работу.
Больше Альма вопросов не задает. Ей своих гирь на сердце хватает по людям, которых она потеряла. Чужие гири на первый взгляд кажутся в разы тяжелее своих. Иви тоже этой темы больше не поднимает. Они работают рука об руку так, словно их не разделяют почти пятьдесят лет, Альма обращается к медсестре с уважением, Иви больше не называет ее «Г-38 с аллергией на свинец».
Альма с живым интересом задает вопросы, Иви на них с охотой отвечает.
— Я правильно понимаю, что у них совсем нет полового образования? — интересуется Альма.
Иви ставит перед сосредоточенно работающей за компьютером девушкой чашку чая и не без усилий присаживается рядом в кресло. Колени совсем подводят последний год.
— Нет, — отвечает женщина, мотнув головой. — Я не стала делать этого с самого начала, потому что не до того было, — смотрит она перед собой, видимо, вспоминая тяжелое время, — сейчас уже момент упущен. Они взрослые, старуху слушать не станут.
— Не говорите так, Иви, — оборачивается к ней Альма.
Женщина делает глоток чая из еловых иголок и смотрит на коллегу.
— Как?
— Вы не старая, Иви.
Женщина хрипло смеется.
— Однако ты не отрицаешь, что слушать меня они не станут, Альма Грей.
Альма подгружает еще один блок информации для обработки, и процессор начинает нещадно гудеть. Она думает о том, что стоит попросить Энтони обновить всю систему, насколько это возможно. Если данные будут стерты из-за неисправности оборудования, все ее старания пойдут насмарку.
— Я займусь их половым образованием, — кивает Альма. — В первую очередь, буду разговаривать с девушками из фокус-группы, а дальше увидим.
Иви сосредоточенно смотрит на девушку.
— Откуда ты знаешь, что говорить, Альма Грей? Тебе всего шестнадцать.
Альма снова поднимает взгляд на женщину. Ей уже шестнадцать.
— Я не местная, Иви, — все же отвечает она. — На поверхности, за пределами этих лесов далеко на юге, очень тяжело было жить.