Гирей на душе у Альмы становится втрое больше.
— Почему? — беззвучно плачет Вайлет, утирая слезы. — Почему я не могу выйти замуж и родить детей от своего любимого?
Альма старается отвечать с холодной головой.
— Вайлет, это не любовь, — пытается она вразумить подругу. — Ты просто благодарна ему за тот тяжелый период. Он не любит тебя так, как любишь его ты.
Она ее не слышит, только проводит руками по бледным волосам и все еще плачет.
— Почему мы должны так делать, Альма? А как же любовь?!
Альма резко наклоняется к ней ближе. Собранность и рациональность затмевают дружеские чувства.
— Дело не в любви, Вайлет, — цедит она, — дело в выживании. Нам нужно сильное потомство, а ваш союз с Сейном принесет слабое! Они не выживут в наших условиях, ты даже не сможешь их выносить! — рявкает она.
Вайлет шарахается назад от подруги, как от огня. Дорожки от слез на щеках высыхают, Альма снова видит в ней девчонку, которую напугала своей жестокостью в первый день знакомства. Все повторяется. Альма оглядывается назад, вспоминая, какой была пять месяцев назад, и понимает, что той девчонки давно нет.
— Союз… — наконец находит в себе силы Вайлет. — Потомство… — она качает головой, не может поверить, что услышала это от своей подруги. — Что же с тобой стало, Альма?
«Я стала настоящей», — хочется ей ответить, но она не говорит.
Вместо ответа Альма хватает коробок спичек и начинает подпаливать торчащие нитки на изделиях. Огонек на горящей головке успокаивает, мысли постепенно приводятся в порядок, эти бесконечные три минуты Альма старается на Вайлет не смотреть.
Самое сложное — это сделать первый шаг. Альма умеет делать его.
— Прости меня за эти слова, — поднимает глаза Альма, сжимая в руке коробок спичек. — Я не хотела тебя обидеть, просто… — она вздыхает, — просто ты не видишь ничего и никого, кроме него. Так нельзя.
Вайлет ничего не отвечает. Альма заполняет пустоту словами.
— Просто попытайся понять, что мир вокруг него не вертится, — она смотрит в ее карие глаза прямо, ищет в них понимание. — Что есть люди, которые хотят сделать тебя счастливой, а ты этого совсем-совсем не видишь.
Слов больше нет, Альма сдается и проводит рукой по волосам, откидываясь на спинку стула. Она сделала всё, что смогла. В голове гудит, внутри набатом стучит мысль о том, что Вайлет никогда ее не простит.
— Кто это будет?
Альма поднимает взгляд. Слезы на щеках подруги высохли, Вайлет смотрит на нее осознанно и старается держаться стойко, разузнать о своем будущем чуть больше, несмотря на то, что ей больно. Альма ей дорога, пусть и не в первый раз причиняет боль.
— Я пока не могу сказать тебе, — поднимается она с места.
— Бог мой, Альма, как можно быть, — она задыхается словами, голос срывается на шепот, — такой жестокой?..
Альма останавливается. Ей стоит больших усилий повернуться к подруге. На еще одно бессмысленное извинение бравады не хватает. Вот что бывает, когда привязываешься к людям. Ты становишься уязвимым и слабым, подсаживаясь на иглу одобрения, а обычное сравнение с жестокостью воспринимаешь так, словно получаешь нож в спину, хотя слышишь это не в первый и не в последний раз.
— Скоро будет собрание, — наконец произносит Альма, — и ты все узнаешь. До встречи, Вайлет.
Она уходит из блока и до последнего боится услышать в спину от нее «Прощай, Альма Грей». Едва закрыв за собой дверь, Альма понимает, что этого бы не произошло. Не произошло, потому что это Вайлет. Самый светлый и чистый человек на всем свете.
Альма идет по серым коридорам в сторону своей ячейки совершенно одна. Видимо, все уже разошлись, дело близится к отбою. Свет приглушен. Альма понимает, что за поворотом коридор почти не освещен.
Она старается не обращать на это внимания и обессиленно сжимает в ладони коробок спичек, который случайно прихватывает из цеха. Мыслей слишком много, от некоторых к горлу подкатывает тошнота. Альма надеется, что сможет решить все вопросы, но уверенность покидает ее с каждым новым днем.
Она боится потерять Вайлет, боится обидеть Сейна, и тревога, появляющаяся из ниоткуда с завидной постоянностью, снова стоит комом у нее в глотке. Где-то в темноте слышится незнакомый звук.
Альма останавливается и прислушивается. В темном коридоре она одна, слышится только шум генератора и вытяжки. Альма смотрит по сторонам и ничего не видит. Внезапный страх сковывает грудную клетку и она ускоряется, чтобы как можно быстрее добраться до своей ячейки.
Она не успевает сделать трех шагов, потому что в следующее мгновение ступни отрываются от пола, и она с размаху ударяется лопатками о серую стену, прижатая чьей-то рукой на уровне ключиц.
Воздух вышибает из легких, чувства обостряются. Неизвестный ей высокий человек угрожающе нависает над ней.
— Это ты, — скрипит голос. — Это всегда была ты. Я узнал тебя, Люси Грей Бэйрд.
Призрачное имя бьет под ребра, и Альма задыхается, беспомощно хватая ртом воздух.
— Победительница десятых Голодных Игр и подстилка Дистриктов, — издевательски произносит голос.
Альма старается думать и одновременно с этим сцепляется ледяными пальцами за руку, сильно придавившую ее к стене. На коже этого человека Альма чувствует бугристые шрамы.
— Думаешь, самая умная? — все еще нависает он над ней. — Билли Бурый был прав. Надо было не продавать тебя на Жатву мэру Двенадцатого, а просто задушить в лесах за Дистриктом и оставить тело там. Проблем бы не было. Ничего бы этого не было.
Альма в ужасе открывает рот, но оттуда не вылетает ни одного звука. Она лихорадочно соображает, ватные ноги не слушаются, беспомощно шаркая носками ботинок по бетонному полу.
— Я знаю о тебе всё, Люси Грей, — ледяным скрипучим голосом произносит он. — И ты зря думаешь, что здесь тебе всё легко достанется. Скоро все узнают, кто ты такая, и откуда пришла.
Альма вспоминает о коробке спичек и, набрав в легкие небольшое количество воздуха, расцепляет пальцы с его руки, нервно доставая спичку. Дрожащие руки не слушаются, первая спичка падает под ноги, но она не сдается.
— Я сделаю это тогда, когда ты меньше всего будешь к этому готова, Люси Грей.
Сделав последнее усилие, Альма зажигает спичку, и яркий огонь освещает лицо страшного человека. Альма чувствует, как внутри все холодеет.
— Дулио, — из горла вырывается хрип, — Дулио Джекенсен.
Он ослабляет хватку, спичка падает вниз, и коридор снова погружается в тьму. Ноги не держат, и Альма оседает, скатившись вниз по стене. Слышится только шум генератора и вентиляции, в глотке медленно, но надрывно бьется сердце. В коридоре, кроме нее, никого больше нет.
Призрака тоже можно напугать. Если его врасплох застает другой призрак.
========== Глава IX. “Позволь мне” ==========
Альма не может сомкнуть глаз всю ночь, ворочается без сна и слышит гулкое биение собственного сердца в глотке. Руки неконтролируемо дрожат, ноги холодные и липкие от пота, вся ночная льняная рубашка насквозь мокрая. Альма не выдерживает и поднимается с постели. Становится чуть легче, когда ноги касаются холодного пола.
Альма впервые не может трезво оценивать ситуацию, не может найти решения или лазейку для решения проблемы. Альма впервые за полгода новой жизни снова чувствует себя Люси Грей.
Она вставляет карточку и, оглушив пустой коридор звуковым глухим сигналом, выходит наружу, направляясь в ванную. Мысли путаются, тело дрожит. Перед глазами Альмы стоит искаженное в блеклом свете от огня спички лицо Дулио Джекенсена. Она не знает, за какую мысль схватиться в первую очередь, чтобы разобраться.
В голове настоящий хаос.
Она не понимает, как он ее нашел. Не знает, как забрел так далеко на север. Не может поверить, что из всех мест в огромном Панеме и за его пределами он оказался именно здесь, нашел ее, как всегда и грозился.
Альма включает воду и умывается. Дрожащие пальцы замирают на алых щеках. Она вдыхает носом, рассчитывая, что это ее успокоит, но непроизвольно морщится и начинает кашлять: в ванной стоит душный и резкий запах.