— Я пойду с вами, — объявил он с важным видом, — я тоже подам жалобу.
В жандармерии их принял сам бригадир, который после первых же слов перебил их с веселым видом:
— Очевидно, у вас пропала машина? Красная, большая, четырехместная машина?
— Да, да! Вы ее видели?
— А не был ли у нее номер 1430-Ж7?
— Точно! Она здесь?
— Погодите! А обивка на сиденьях кожаная?
— Да! Да!
Жандарм молча улыбался.
— Ну, — объявил он наконец, — можно сказать, что вам повезло! Я могу сразу сказать вам, где ваша машина.
Шофер остолбенел.
— Вы знаете, где она?
— Конечно. Как раз сегодня утром, четверть часа назад, ее нашли в поле, на земле папаши Флори, в полутора километрах от вокзала в Мотвиле… Представляете, папаша Флори, увидев ее, подумал, не упала ли эта машина ночью с неба…
Хозяин отеля и шофер молча смотрели друг на друга. Ни тот, ни другой не могли понять, зачем, украв машину, беглецы бросили ее так близко, посреди поля. Что за цель у них была? Какого дьявола понадобилось этим странным путешественникам?
Два часа спустя большая белая кобыла, которую вот уже десять лет никак не удавалось продать, усталым шагом довезла шофера до поля папаши Флори. Узнав свою машину, он с облегчением перевел дух. Она была в прекрасном состоянии, и по положению рукояток шофер заключил:
— Тот, кто ее вел, ловкач… Он тут же понял, как ее развернуть и замедлить ход. Это кюре? Или капрал? Конечно, капрал! У кюре слишком белые руки, он побоялся бы повредить свои ногти.
Шофер пустился в путь, пробираясь сквозь толпу крестьян, с утра сбежавшихся со всех окрестных ферм, чтобы посмотреть на автомобиль, который свалился ночью на поле папаши Флори. Машина с трудом выбралась из грязи на большую дорогу.
— Желаю всего доброго, дамы и господа, — говорил шофер крестьянам, которые иронически следили за его усилиями.
Наконец, он пустил машину на полную скорость, стремясь скорее добраться до таверны «Цветущий перекресток».
Пока шофер был занят своей машиной, происходило следующее. Бригадир жандармов, важный и серьезный, в обществе хозяина направился в отель.
— По-видимому, это, так сказать, какая-то темная история, — объявил он, — и лучше установить там наблюдение; это разъяснит происшедшее и поможет юстиции.
Он начал следствие. Оба поднялись в комнату, где провели ночь Фандор и священник. Комната показалась жандарму роскошной и пышно обставленной, он почтительно снял фуражку и, не имея ни малейшего представления о том, как вести задуманное им следствие, сел в кресло.
— А теперь скажите, — спросил он, глядя на хозяина, — знаете ли вы их имена? И вообще все подробности?
Но владелец «Цветущего перекрестка», озабоченный потерей восемнадцати франков, посмеивался над полицейским расследованием, затеянным жандармом.
— Посмотрите-ка, — сказал он, — сбежав, они забыли захватить этот узел. Может быть, там что-то ценное, и я смог бы вернуть себе свои деньги?
Жандарм встал и тоже начал с любопытством рассматривать тюк, оставшийся в комнате.
— Это, так сказать, возможно! Вполне вероятно! Это, так сказать, нужно обдумать… Надо законным порядком вскрыть этот узел и посмотреть, что в нем.
Хозяин с помощью жандарма развязал веревки. И если мирный хозяин «Цветущего перекрестка» не мог понять, что за механизм находился внутри, то бригадир, некогда служивший в артиллерии, вдруг побледнел.
— Черт возьми! — сорвалось с его уст, хотя, будучи в мундире и при исполнении, он обычно воздерживался от ругательств. — Я же знаю, что это такое! О! О! Это серьезно! Это артиллерийское орудие!
Затормозив, шофер остановил найденную машину у дверей «Цветущего перекрестка». Сияя от счастья, что так быстро нашел свой пропавший автомобиль, он выпрыгнул на землю и подошел к хозяину отеля, который разговаривал с бригадиром.
— Это моя машина! — кричал он. — Ах, можно сказать, мне повезло, я был уверен, что она совсем пропала! Как подумаю, что…
Но он не закончил, заметив, что хозяин и бригадир, торжественные и серьезные, пристально смотрят на него, не говоря ни слова.
Помолчав, он удивленно спросил:
— Ну, что? В чем дело? Вы что, замерзли? Что с вами? Я говорю вам, что нашел машину, а у вас такой вид, будто вы этим огорчены!
Жандарм заговорил: