Ответом была тишина, в которой слышалось лишь шумное, тяжело дыхание Лисы. Главарь обвел нас взглядом и сделал недовольное, почти обиженное лицо. Как у ребенка, которому не дают любимую игрушку.
— Они не хотят говорить, — растерянно, с плаксивыми нотками, протянул он. — А может… Может, они просто хотят посмотреть, как мы играем с их подружкой? Волк, давай. Ты первый. Прогрей нам девочку.
Громила с ножом осклабился. Продолжая удерживать лезвие на шее Лисы, он похотливо улыбнулся, провел языком по губам, и свободная рука скользнула девушке под ремень. Та дернулась, но шипение громилы и прижатый плотнее нож заставили ее замереть. Девушка кусала губы и ненавидящим взглядом смотрела на главаря. Я стиснул зубы. Если сейчас это не прекратится — мне плевать на проценты, которые высчитал Симба. Я спокойно смотреть на это не буду.
Я уже практически отдал Симбе команду, как вдруг тишину разорвал хриплый крик:
— Стойте!
Ворон подался вперед, так резко, что отморозок, державший его за плечо, чуть не выронил автомат. Лицо Ворона перекосилось — и от ярости, и от страха, глаза горели безумным блеском.
— Мы идем к схрону! — слова сорвались с его губ рывками, будто выстрелами. — За взрывчаткой!
Немая сцена. Замерли все: я, Гром, не верящий своим ушам, Шило, с удивлением и злостью глядящий на Ворона, даже Лиса, кажется, совсем забыла о том, что с ней собираются сделать. Главарь медленно повернул голову. Сначала он смотрел на Ворона пустым, непроницаемым взглядом, а потом уголки губ медленно расползлись вверх. Улыбка вышла широкой, мерзкой, как у хищника, что учуял запах крови.
— А вот теперь… — протянул он с довольным смешком, — разговор начинает мне нравиться. Молодец, птичка. Хорошо поешь.
Он встал, неторопливо, словно нарочно смакуя каждое движение. Тяжелые ботинки скрежетнули по битому стеклу, звук прозвучал особенно отчетливо в повисшей тишине.
Ворон молчал, опустив глаза, будто уже пожалел о сказанном. Но назад дороги не было.
Главарь ухмыльнулся шире, склонился чуть вперед, почти касаясь лицом Ворона.
— Вот ведь… — прошипел он, — Птичка принесла мне в клюве подарок. Хорошая птичка.
И рассмеялся — громко, хрипло, так, что у меня зубы свело.
Главарь медленно обвел нас пристальным взглядом, словно хищник, рассматривающий добычу. Голос его звучал почти спокойно, но под этим спокойствием таилась такая холодная угроза, что мороз шел по коже.
— Ну и что вы там затеяли, охотники? — спросил он, растягивая слова. — Зачем вам взрывчатка?
Фраза прозвучала тихо, но будто плетью ударила по ушам.
Я уже втянул воздух, чтобы сказать что-то язвительное, но меня опередил Шило.
Он резко подался вперед, глаза сверкнули. Голос дрожал, но слова звучали твердо, с нажимом, будто каждое было ударом кулака в грудь:
— Наших людей захватили мехи! Увели на мясную станцию! Мы идем их вызволять. Для этого и нужна взрывчатка!
Захватчики переглянулись. Кто-то хмыкнул, кто-то усмехнулся. Главарь же, наоборот, разулыбался шире, даже голову наклонил, будто и вправду проникся услышанным.
— Вот как… — протянул он с фальшивым восхищением. — Похвально. Настоящие друзья. Своих выручать хотите… Молодцы, что сказать.
Он громко расхохотался, хлопнул ладонью по колену, качнул плечами, будто и впрямь умилен.
А в глазах при этом мелькнула такая стальная насмешка, что стало ясно — ничего хорошего дальше не будет.
Шило не выдержал. Его трясло от злости и страха, но он все равно заговорил — громко, с жаром, будто хотел перекричать не только главаря, но и сам ужас ситуации.
— А что смешного⁈ — выкрикнул он. — Вы же тоже люди! Мы должны держаться вместе, если уж машины сошли с ума! Вместе! Отпустие нас, а лучше — помогите освободить наших!
Он сглотнул, переводя дыхание, и продолжил, не давая главарю вставить слово:
— Потому что если мы все будем поодиночке, они нас сожрут! Они не оставят никого! Надо оставаться людьми, слышите? Людьми! — каждое слово он словно вбивал в череп противнику. — Помогите нам, и вместе мы…
— … и вместе мы освободим ваших друзей, построим светлое будущее, заведем детишек и будем жить счастливо, как в сказке, — перебил его главарь, сложив руки домиком. В его голосе сквозила издевка.
Он на секунду замолчал, оглядел своих людей, и подсобку сотряс взрыв хохота.
Главарь медленно повернул голову к Шилу. Улыбка сползла с его лица, глаза стали холодными, как мокрый камень.
— Помочь вам, говоришь? — тихо повторил он. — Конечно…
Шило вытянул шею, будто хватал воздух. В глазах его мелькнула слабая надежда.
— … нет.