Главарь резко ударил ладонью по колену, словно ставя точку. Снова раздался хохот.
— Прости, друг, но каждый сам за себя. Если ваших решили пустить на мясо эти гребаные жестянки — кто мы такие, чтоб им мешать? Они теперь хозяева. Настоящие хозяева этих мест.
Он подался ближе, почти уткнувшись лицом в Шила.
— А вы… вы всего лишь корм.
Я сидел молча, слушал весь этот балаган и чувствовал, как во мне закипает ярость. Шило ещё трясся, сжав кулаки, глаза горели — а эти шакалы ржали, будто на ярмарке. Улыбки во всю пасть, зубы желтые, глаза блестят — и блеск этот мне совсем не нравился.
И тут меня пробило.
— Корм, значит? — негромко сказал я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Логично. Только один вопрос, ребята.
Главарь чуть прищурился, глянул на меня, но не перебил.
— Когда роботы всех утащат — вы кого тогда жрать будете? — я скосил глаза на ближайшего отморозка. — Друг друга? Больше-то никого не останется.
Тишина повисла в развалинах. Кто-то из их шайки хмыкнул, но быстро замолк. Даже Лису перестали дергать — нож так и застыл у ее шеи.
Гром медленно повернул ко мне голову. Голос его прозвучал глухо, как из-под земли:
— Антей… Ты что имеешь в виду?
Я криво усмехнулся.
— То, что они людей не только грабят. Они их еще и едят. Верно, уроды?
На секунду повисла звенящая тишина. Глаза Шила округлились от ужаса, Гром коротко вздохнул, Ворон молча смотрел в пол. Кажется, для моих товарищей только сейчас все окончательно встало на свои места. И это нападение на нас, и шутки с гастрономическим оттенком, которыми перебрасывались наши конвоиры по пути сюда, и безумные, плотоядные взгляды, полные голода… И весь этот антураж вокруг. Мы попали в плен к гребаным людоедам.
Главарь хмыкнул, качнул головой, как будто признавая удачный удар.
— Сообразительный мальчик, — сказал он и ухмыльнулся шире. — Хорош, хорош. Зря только пришел сюда. Ведь мог бы еще жить…
Он встал, хлопнул себя по штанам и резким движением махнул рукой.
— Встать! — рявкнул он. — Все!
Двое сразу подхватили Шило, ещё один дернул меня за плечо. Наручники впились в запястья, но я встал, не сопротивляясь.
— В общем, шутки закончились. Мы идем к вашему схрону, — продолжил главарь. — Вы нас туда отведете. Сделаете это — и умрете быстро, без мучений. И, возможно, мы даже не станем вас есть. Ее — кивок на Лису, — так уж точно.
Он улыбнулся, и улыбка эта была мерзкой, липкой, как кровь на руках.
— А если нет… — он кивнул на того здоровяка, что все еще держал нож у Лисиного горла. — Мои ребята умеют быть изобретательными. И вы сами первыми отведаете кусок ее ливера.
Лиса стояла бледная, словно смерть. Судя по звуку, Шило вывернуло. Мне самому было не по себе. Твою мать, вот это угораздило…
— Так что быть хорошими ребятами — в ваших же интересах, — практически промурлыкал главарь. И не бойтесь — мы сегодня уже поужинали. Так что пока что вам ничего не угрожает… Почти.
— Пошли! — рявкнул главарь, почти без паузы. Меня тут же вздернули на ноги, а в спину прилетело прикладом.
М-да. Кажется, эта ночь будет длинной. И, полагаю, не все из тех, кто доживет до рассвета, будут этому рады.
А я очень постараюсь сделать так, чтобы меня и моих спутников этот рассвет порадовал. А вот остальные… Не обещаю, не обещаю…
Глава 11
И снова ночь, и снова безумный марш-бросок через руины. И если каннибалы и раньше не строили из себя шутливых добряков, то сейчас, сбросив маски, они совсем ни в чем себе не отказывали. Лично я уже дважды получил прикладом по почкам, запомнил урода, который меня охаживал, и пообещал себе, что он об этом пожалеет. Но не сейчас. Позже. Когда подвернется удобный момент.
Шли около часа. Мелкий, противный дождь бил по лицу, добавляя дискомфорта в и без того не самое радостное путешествие, и все, чего мне хотелось — добраться, наконец, до долбанного схрона, как бы там в итоге все ни повернулось.
В какой-то момент меня догнал главный каннибал и, поравнявшись, пошел рядом. Высокий, сухой, в темной куртке, застегнутой под горло. На его лице не было явной злобы — напротив, спокойная ухмылка, чуть ленивый взгляд. Как будто он прогуливался в своем дворе, и подошел к соседу, поинтересоваться, который час. Некоторое время он молча шагал, поглядывая на меня, но потом все-таки заговорил.
— Знаешь, — сказал он, не глядя прямо, а будто размышляя вслух, — ты не похож на остальных ваших.
Я хмыкнул.
— Что, пахну иначе?
Тот усмехнулся.
— Умный, спокойный. Ты ведь понимаешь, что мы не звери. Мы люди. Просто выбрали другой путь.