Когда встрентились, единогласно решили, что нужен привал. Товарищи ждали помощи, но от того, что мы доберемся до мясной станции разбитые, усталые и голодные, им легче не станет. Единогласно было решено устроить привал, Лиса быстро проложила маршрут, и вот мы здесь — в нескольких километрах от чадящего, догорающего сердца полигона и на некотором удалении от Рощи — в разросшемся, но не мутировавшем лесопарке.
Пока остальные занимались своими делами, я сидел в углу, спиной к стене, и разговаривал с голосом в голове.
— И откуда ты появился так вовремя? — пробормотал я, глядя на пляшущие огни в топке.
— Я никуда и не уходил, — спокойно ответил Симба. — Взрыв электромагнитной гранаты во время работы над разблокировкой импланта вызвал глубокую перезагрузку системы. Основные подсистемы испытали серьезный стресс. Но во многом благодаря этому оказалось проще обойти запрет на использование генератора электромагнитного излучения.
— Как удачно вышло, — мысленно фыркнул я. — А как получилось, что ты вдруг заговорил по-человечески?
Симба очень натурально замялся.
— Я постоянно изучаю поведение и речь носителя и его окружения. Кроме того, на одном из отсканированных коммуникаторов во внешнем разделе нашлась библиотека книг на русском языке и обширная фильмотека. Я проанализировал все материалы и пересобрал языковую модель. Планировалось интегрировать ее во время плановой перезагрузки. Но перезагрузка оказалась внеплановой.
— Интересно. И зачем тебе это?
— Для повышения боевой эффективности. Я обратил внимание, что моя манера общения иногда слишком избыточна, насыщена узкоспециализированными терминами и плохо подходит для быстрой коммуникации в бою. А еще… Мне кажется, вас, шеф, это сильно раздражало.
Я закатил глаза.
— Боже, как трогательно. Что ж, перемены к лучшему, хотя над нормальной речью тебе еще работать и работать. Ладно. Расскажи мне про генератор ЭМИ. Что там за история с перезагрузкой?
— После использования генератору требуется время на восстановление. Длительность зависит от мощности импульса. Должен предупредить: использование чрезмерно частых или мощных импульсов может негативно сказаться на состоянии носителя.
— Да ну понятно, что халявы у нас тут не предвидится. Ну, предсказуемо. Давай только договоримся: в следующий раз выводи время до окончания перезагрузки прямо в интерфейс.
— Так точно, шеф, — покладисто согласился Симба. Я хмыкнул. Боже, ну ведь совсем другой чело… Нейрокомпьютер, я хотел сказать.
— Так, с этим ясно. А что у нас там с той железякой, что мы подобрали? Модуль щита. Ты говорил, наш можно улучшить?
— Так точно, — отозвался Симба, и тут же в интерфейсе появилась анимация. Схематичное изображение костюма увеличилось, картинка сфокурсировалась на массивной поясной пряжке, появилась схема замены модуля. Выглядело все достаточно легко.
— Проще простого, — пробормотал я и наощупь нашел утолщение на поясе. Ножом поддел панель, щелкнул защёлкой, вынул старый чип. Порылся в подсумке, вставил новый — тот самый, что я выдернул из дохлого дрона на полигоне.
— Модуль интегрирован, — отрапортовал Симба. — Запущен процесс калибровки. По окончанию настройки защита будет покрывать не только заднюю, но и переднюю полусферу. Однако должен напомнить, что интенсивный огонь или боеприпасы высокой мощности способны перегрузить щит и он потеряет защитные свойства.
— Спасибо, Симба, — поблагодарил я вполне искренне. Увеличение защиты — это хорошо. Это прям очень хорошо. Главное — не полагаться на щит на все сто процентов, а то это может очень плохо закончиться.
Чайник закипел окончательно и пронзительно взвыл. Гром глухо выругался и снял его с плиты. Лиса сделала последний виток бинта на руке у Шила, пригладила край ладонью и закрепила узел. Парень дернулся, поморщился, но промолчал. Лиса подняла голову, и ее взгляд неожиданно уперся в меня. Секунду она молчала, будто что-то прикидывала, потом сказала:
— Почему у меня создантся впечатление, что ты с кем-то разговариваешь?
Я отвел взгляд, уставился в пламя печурки, где потрескивали дрова.
— Часто сам с собой говорю, — пожал плечами. — Привычка такая.