* * *
Снова зябкое серое утро, полупустой вагон, шуршание курток, горячий чай. Инна обдумывала, что напишет о путешествии, хотя Костя убежден, что писать не о чем. Она отдохнула от компьютера, интернета и одиночества. Она почти поверила, что быть не одной – легко и даже приятно. Родители звонили вчера, спросили, как дела. Они не знали, что она в Беларуси. Хотелось маленькой тайны.
Неужели так это и бывает? Сколько разговоров, что сильно любить не надо, выходи за того, кто любит тебя, а не по бешеной страсти. Вроде никого больше нет, годы идут, а он действительно любит. Но с другой стороны, жизнь совершенно изменится. Что станет с ее миром, которым она так дорожила? Оказывается, не у многих женщин он есть…
В прошлом году в паломничестве Инна познакомилась с дамой по имени Светлана. Их поселили в одной комнате аптекарского пункта при монастыре. Свете тридцать шесть, хотя Инна дала бы ей сорок пять.
— А тебе сколько?
— Тридцать.
— Замужем?
— Нет.
— А друг есть?
— Нет.
Потом завозились с поселением, кто-то отвлек, и допрос прервался. Инна терпеть не могла таких разговоров и теперь еще больше замкнулась, особенно в обществе женщин постарше. Однако ночью Света к теме вернулась. Уже погасили свет, Инна устала за день в трудах и за ночь в дороге. Говорила всегда с ленцой, а тогда и вовсе не хотелось беседу поддерживать.
— Ну ты вообще с кем-нибудь встречалась?
— Свет, у меня нет привычки обсуждать личную жизнь, тем более с малознакомыми людьми, — ответила Инна.
И постановила так отвечать всегда. У нее есть Учитель, бабьих соплей ей не надо. Соседка не обиделась.
Утром Инна поднялась на кухню, где почти выкипел поставленный Светой чайник. Инна старалась покончить с чаем до появления Светы и до того, как незнакомая толстая тетка устроит ей допрос про замужество. Возможно, этого и не произошло бы, но Инна старалась избегать риска. Когда Светлана появилась, дамам нашлось, что обсудить. Женщина эта из Сретенского монастыря, «Несвятые святые», вау! Ей пятьдесят три, она не замужнем и никогда не была.
— Вот и меня такая участь ждет, — прохныкала Света.
Женщина из сретенского монастыря — «мамина дочка», поэтому не создала собственную семью. Света жаловалась, что после работы нет желания никуда ходить, трудится она медсестрой за гроши, да еще со здоровьем проблемы. Каких только таблеток не глотает, а на сигареты зарплаты не жалеет. Под глазами мешки, на животе спасательный круг, вялые движения и унылый голос, не говоря уж о манере допрашивать. С такой не хочется рядом находиться, не то что жениться! Видимо, Света искала, с кем покудахтать о безрадостном своем житии. Инна таких разговоров не переносила. Она четко обозначила границы, и общение свелось к минимуму. Интересно, что стало со Светой? Помогла ли ей поездка, которую она считала чуть ли ни проявлением героизма? Сутки в автобусах, пост и не слишком комфортные условия проживания – конец света для невоцерковленного человека. Света оказалась такой – у нее подозрение на онкологию, поэтому она отправилась в паломничество.
В двадцать тебе любовь нерастащимую подавай, а потом… Бабушкина сестра, потеряв мужа после войны, вышла замуж второй раз, чтобы не быть одной в праздники. Инна даже в детстве удивлялась такой причине. Предложи Свете мужа – с руками бы оторвала, хоть какого! Инна, разумеется, не знала, что запоет к тридцати шести, но писательство никуда не денется. Многие люди мечтают творить, хоть пятнадцать детей у них. Но не знают, куда кидаться, за что хвататься и ничего в итоге не делают.
Ехали не в купе – Инна отговорила Костю. Сидели друг напротив друга перед столом. Костя смотрел то на Инну, то в окно. Его ладонь на ее руке. Соседей нет, верхние полки пусты. Еще двенадцать часов пути.
Хорошо, что без кольца. Тогда правда серьезно. Как напоминалка на пальце: подумать, подумать, ответить! Не задерживай!
Но всего месяц! Разве такое бывает? С аферистками или с красотками, но не с ней!