#6
Телефон стрекотал поздравлениями.
— Проведу год либо с нелюбимым человеком, либо в постоянных ссорах и обидах, если верить приметам, — сказала Инна вслух, едва оказавшись в своей квартире. Хмыкнула, включила музыкальный центр и откупорила бутылку вина. Хотела оставить на после Рождества, ну да ладно. Хоть так утешиться.
Мужики пошли и впрямь ого-го! Недавно свел Господь с одним. Закончил религиоведческий заочно, и его считали жутко умным, хотя при Инне он ума не выказал. Из двух свиданий, которые Инна еле пережила, она узнала, что герой мечтал научиться играть на гитаре… но не научился. Ходил полгода в музыкальную школу, где работала певчая его храма… но бросил. Рассказать мог лишь об институте или о том, как они с семьей ходили на елку, когда ему было лет шесть. Инне быстро надоело вещать о своих необъятных интересах, и она пресекла эти мучительные встречи. Из друзей он удалялся раза три, но потом лез обратно. Инна со вздохом добавляла, хотя мечтала заблокировать. А ведь брат у него нормальный — пожарный МЧС, женат, дочке полтора года, рок-музыку слушает. Росли оба в полной семье, не заласканные мамой-бабушкой.
Когда кавалер снова полез в друзья, Инна поинтересовалась причиной его истерик. Он ответил цитатой из Златоуста, что дьяволу свойственно оскорблять, а Богу – приносить оскорбления. Ясно, новомученники страдают уже при констатации факта, как и современные мужчины не плачут, дабы тушь не размазалась.
Теперь Костя какие-то права на нее предъявляет – с ним хоть обнималась и целовалась, а тот даже за руку брать боялся. Особенно смешно вспоминать, как они под одним зонтом шли, стараясь друг друга не касаться! И почему она нравится таким жалким существам? В боевую Машку одно время влюблялись богемные юноши из музыкантов и научных сотрудников… но Инна боевой не казалась. Видимо, даже такие сюсики рядом с ней чувствуют себя мужчинами. Правда, недолго. Но естественно, что их привлекает красивая женщина! Почему же ее не должен привлекать сильный мужчина?
Инна набрала номер подруги и предложила встретиться.
— Что если я через полчаса приеду? – предложила Манька.
— Нормально, — подумала Инна, решив, что можно рассчитывать на час.
А за час ее может сморить сон. Да и Маня стала рано ложиться и рано вставать – удивительно, что согласилась праздновать. Вероятно, у нее сохранилась детская восторженность новым годом и ожидание пресловутого чуда. Сколько ни смеялась над этим Инна, Маня неисправима. Может хоть в кои-то веки удастся поизливаться и на счет Кости, и на счет всего вообще? До сих пор, как ни рисовала себе Инна картины таких откровений, что-то срывалось. Так она и тащила все в одиночестве, в переполненном сердце.
Подруга явилась минут через сорок. В квартире Инны ничего новогоднего: она не нарядила елку, не развесила повсеместно мишуру и не включила гирлянду. Раньше, встретив праздник с семьями, подруги сидели вдвоем до утра. Но года четыре назад традиция прервалась. Инну настигло очередное дежа вю: они с Машкой так же сидели в квартире Инниных родителей, отправив последних спать. Играл диск баллад «Скорпионз», горела гирлянда на живой елке и свечка на столе. И Манька рассказывала, как в канун праздника над ней изгалялась ее изобретательная семейка.
— Будешь весь год моим психотерапевтом! – горько усмехнулась она, когда Инна запустила диск по третьему кругу.
Так и получилось. Страшно подумать, двенадцать лет назад!
Теперь Манька расположилась в кресле единственной комнаты, перед журнальным столиком, накрытым немногочисленными постными вкусностями, и промолвила:
— А помнишь, как мы под «Скорпов» в новогоднюю ночь сидели? Твои спать ушли, а я тебе изливалась?
Инна засмеялась и ответила, что как раз об этом сейчас и думает.
Эмоциональный контакт не пропал, хотя Инна ответила, что ей не так комфортно с Машкой, как раньше. Жизни подруг складывались настолько по-разному, что кроме воспоминаний ничего их не связывало. Они обсуждали даже не себя, а посторонних людей. Обе будто закрылись друг от друга. Маня не видела проблем там, где они существовали для Инны, потому та и не говорила о них, не желая, чтобы ее учили жизни. Маня зачастую этим грешила. В уходящем году Инна спровоцировала много перемен и главный упор сделала на укрепление собственных границ. Когда живешь с родителями, на это уходят все силы, поэтому психологи и не советуют задерживаться под маминым крылом после совершеннолетия. Стоит отдалиться, отношение меняется.
Маня же, наоборот, в какой-то момент пошла на сближение и даже хотела предпринять совместное путешествие, но Инне не хотелось ехать с ней. Помнится, когда Маня впервые полезла в горы и, вернувшись, показывала Инне фотографии, та очень удивилась, услышав:
— Всегда мечтала о такой фотке: в шортах и на снегу!
Инна не могла даже заподозрить подругу в столь легкомысленных мечтаниях. Смешно! Теперь и у нее появилась странная мечтушка, и еще вопрос, чья трудновыполнимее: в сети увидела фото хрупкой блондинки в красном платье, сидящей на огромной стопе ее только что опубликованных книг. Вот оно счастье!
Инна рассказала подруге, как встретила новый год.
— А чего он так? – пожала плечами Мария. – Ну, подумаешь, не сказала, что пишешь! Общаетесь не так уж долго, а ты о таком и не каждому говоришь…
— Понимаешь, он решил, что я за его счет пиарюсь!
— Ой, самое место! Какие-то мужики пошли чудные…
У Мани на личном фронте без перемен. Всех женихов растеряла – хороших, парни были влюблены в нее до умопомрачения. Другие оценили и детей от них нарожали, а Маня все одна. Инна знала, такая ситуация подругу не то, что не устраивает, но причиняет боль, и, видимо, поэтому Маня кидает себя в кипучую деятельность. Так она чувствует себя живой, нужной и забывает об одиночестве.
— Не переживай, — сказала она, выдержав паузу, — Костя, мне кажется, одумается и позвонит. Это на него что-то нашло.
Инна сидела у окна, за которым грохотал фейерверк. Подруги настолько прониклись ностальгией, кто зажгли свечи и выключили свет, а диск пока и не думал заканчиваться. Эра си-ди прошла.