Ради общего блага — так, кажется, говорил Дамблдор.
Нынешнего первого сентября он ждал с плохо скрываемой внутренней дрожью. С этого года вступал в силу их договор. С этого года в непосредственной близости от него на протяжении долгих учебных лет будет находиться живое напоминание о Лили — Гарри Джеймс Поттер, ребёнок, которого он обещал оберегать, чтобы хоть чем-то оправдать её смерть… Мальчишка, не имевший с ней ничего общего, кроме миндалевидных глаз того самого, лучистого зелёного цвета. Самого красивого цвета на свете.
Только они помогали ему не сорваться, когда юный Поттер с первых же дней своего пребывания в замке стал нарушать правила и демонстрировать отцовский норов. Только они удерживали Снейпа от того, чтобы не придушить эту копию его злейшего врага, когда тот отвлекался на его уроках… Взгляд этих наивных зелёных глаз мгновенно вызывал в его памяти другой — сияющий, покровительственный, серьёзный, который ему не суждено было забыть. И он отступал.
Не в первый раз Снейп раскаивался в данных обещаниях. Он должен был защищать того, кого он как сына своего врага должен был ненавидеть, кого он как героя пророчества, родившегося именно у Лили, должен был проклинать, кого он как Пожиратель должен был убить… Ему не нравилось то, что он был вынужден ввязываться в ту двойную игру, которую теперь вёл. Но он и не знал, к кому питал больше неприязни — к Тёмному Лорду, убившему Лили, или к Дамблдору, не сумевшему её спасти. А на мальчишке лежала печать её любви. И пожалуй, уже за одно это его стоило беречь.
Неприятное покалывание в Метке с самого утра — ощущение, почти забытое за эти годы — уже не предвещало ничего хорошего. Прошёл всего месяц, но Снейпу заранее не нравился этот год, очень не нравился… Он всегда был уверен, что ни от чего, носящего фамилию Поттер, нельзя ожидать спокойствия.
Отпустив первую смену, Снейп хотел было отдохнуть у себя в спальне, но этим чаяниям не суждено было сбыться. Стоило ему расстегнуть воротник мантии, как Дамблдор вызвал его по каминной связи на восьмой этаж.
Хотя история с Зеркалом не всплывала все эти годы, и Снейп уже думал, что она окончательно забылась, что-то в его груди при этих словах неприятно ёкнуло. Он предпочёл не придавать этому значения. В конце концов, мало ли на восьмом этаже классов…
И комнат, подсказал кто-то.
Когда он прибыл, Дамблдора ещё не было. Снейп остановился у окна возле лестницы, как раз рядом с тем самым песчаниковым коридором. Время тянулось очень медленно, и к тому же ему начало казаться, будто за ним кто-то наблюдает.
Он даже знал, кто.
…Дамблдор появился через десять томительных минут, шурша по ступеням полами синей с серебром мантии. Снейп обернулся на его шаги и слегка поклонился.
— Мне нужно, чтобы ты сделал одну вещь, Северус, — сразу к делу перешёл директор. — Я сейчас очень занят, думаю, ты и сам заметил, что я очень опаздываю… А ты, я уверен, справишься. Идём, — сделав пригласительный жест, он направился прямо в коридор. Снейп последовал за ним с очень неприятным чувством.
Класс, в который они вошли, располагался напротив стены, скрывающей Комнату, чему Снейп не преминул порадоваться. Однако, как оказалось, радость его была преждевременной.
Возле задних парт в пустом кабинете стояло Зеркало, накрытое тёмно-серебряной тканью.
Снейп вздрогнул так, словно прикоснулся к какой-то отвратительной скользкой твари, и тут же почувствовал резкий приступ дурноты. Он даже оперся рукой об косяк, пошатнувшись от внезапной слабости.
Это не укрылось от внимания директора.
— В чём дело, Северус?
Снейп не отвечал. Его зрачки расширились — ему казалось, он вновь слышит голоса, зовущие его по имени, доносящиеся оттуда, из прошлого десятилетней давности, из-под ниспадающих мерцающих складок… Он не хотел видеть то, что под этим покрывалом.
Не хотел.
— Всё… в порядке, профессор, — с трудом отрывая взгляд от шепчущей ткани, сглотнул он. Сердце его билось, как сумасшедшее, в висках пульсировала кровь… — Вы, кажется, о чём-то хотели меня попросить.
Дамблдор смерил его испытующим взглядом поверх очков, тем самым, который Снейп так не любил. Но промолчал и неторопливо двинулся между рядами к задним партам. Снейп нехотя, на ватных ногах сделал несколько шагов вслед за ним, но остановился на полпути.
— Я бы хотел, чтобы ты отлевитировал — или как угодно иначе отправил эту вещь в бывший кабинет арифмантики. Я бы хотел с ней немного поработать в тишине, а здесь не самое подходящее место…
— А почему бы вам, — борясь с тошнотой, выговорил Снейп, — не забрать её в свой кабинет?
Дамблдор склонил голову набок.
— Ты ведь умный волшебник, Северус. В моём кабинете столько магии, что она будет мешать мне гораздо больше шума за дверью и любопытных учеников.
О да… он знал силу поля Зеркала. Он и сейчас её чувствовал, опасную, вибрирующую, значительно возросшую с тех пор, как он последний раз находился рядом… Снейп совсем, совсем, чёрт побери, не хотел вновь связываться с ним…
«Связываться»… Старый шрам на запястье издевательски заныл, отлично напоминая об их связи. Зеркало чуяло все его мысли.
— Профессор Дамблдор… — голова, как же болит голова!.. — Позвольте, это сделает кто-нибудь другой…
— Что за глупости, Северус? Извини, но ты выбрал не то время, я очень опаздываю, так что поторопись, я буду очень тебе благодарен.
— Я вас… очень прошу, — едва слышно произнёс Снейп, заметно бледнея.
Директор остановился и посмотрел ему прямо в глаза. Хотелось потерять сознание — так отвратительно было чувствовать вторжение сразу двух сильных лучей магии в его мысли…
— Вообще-то я всё знаю, Северус, — вполне ожидаемо и всё равно так пугающе тихо сказал Дамблдор.
Снейп молчал.
— Я до последнего момента надеялся, что ты одумаешься. Но ты ставил свою гордость выше, чем собственную, а главное, чужую, безопасность… Признаюсь, я был о тебе лучшего мнения. Когда ты в первый раз пришёл ко мне, я поверил твоему благоразумию.
Этот фокус раздражал Снейпа не меньше взгляда поверх очков — разочарование в его голосе, стыдившее сильнее, чем откровенный упрёк.
— Ты, наверное, думаешь, почему никто не узнал о том, что произошло между тобой и мисс Робертсон…
— Профессор, я прошу вас…
— Только потому, что она действительно понимала тебя. Даже после всего, что ты наделал.
Снейп молчал, сжав зубы и опустив ресницы. Ему было очень плохо.
— Мисс Робертсон аналогичным образом случайно наткнулась на Зеркало Еиналеж, и по некоему стечению обстоятельств, обнаружила в нём одного небезразличного ей человека. Сразу оговорюсь, это был не ты.
— Я догадался, — хрипло сказал Снейп, не поднимая глаз, и даже замер на секунду от собственной дерзости.
Дамблдор сделал вид, что не заметил этого.
— Очарованная этими видениями, она всерьёз занялась изучением информации о Зеркале, но результаты ей не понравились. И ей удалось перебороть его зов, перебороть себя… Однако, она видела, что с тобой не всё в порядке, и возможно, женское чутьё подсказывало ей, что ваши терзания, так сказать, имеют схожую природу…
— Зачем вы мне всё это говорите?! — вспылил Снейп, которого любое упоминание о «природе» его терзаний с известных пор выбивало из колеи.
— Затем, — терпеливо, не поднимая голоса, ответил директор, — что в тот день она хотела предупредить тебя о губительной силе Зеркала… — он сделал паузу. — Но было поздно.