С востока над водой донеслось низкое урчание, похожее на шум двигателя рыболовецкого траулера. Вот бы, подумал он, это оказались шведские рыбаки, которые отбуксировали его в их воды. Звук становился громче, Ли выглянул и увидел странную белую линию на воде в нескольких сотнях ярдах впереди. Рыбацкие сети? Пена от канализационных сбросов? Он глянул на глубиномер — восемь метров, так быстро. Он вновь взглянул на белую полосу. Это была полоса прибоя. Пора выпускать последнюю ракету.
Он выстрелил и понаблюдал, как ракета дугой ушла в небо, не слишком высоко, чтобы не потеряться в тумане. Видимость была лучше, чем он ожидал. Он неуклонно дрейфовал к линии прибоя и уже мог различить берег за ней, равнинный, серый, каменистый. Несколько минут он наблюдал за тем, как берег приближается, периодически поглядывая на глубиномер. Глубина была уже шесть метров, то есть около двадцати футов, а у яхты осадка — семь футов. Он выбрался из кокпита, прошел по палубе вперед и приготовился бросить якорь. Он не знал точно, какой грунт под ним, но надеялся, что скалистый, и что якорь зацепится. Он выбрал из имеющихся в его распоряжении рыбацкий якорь, сделанный на традиционный манер, который в условиях скалистого дна был лучше, нежели два другие, хотя никаких гарантий и не было. Стоя рядом с якорем и разматывая нейлоновый вертповальный трос, привязанный к нему, он наблюдал за линией прибоя. Вот сейчас самое время, подумал он. И поднял якорь с палубы.
И тут, к его удивлению, между яхтой и линией прибоя появилась ярко-желтая небольшая лодка с подвесным мотором. На ее борту в эту отвратительную погоду находились четверо молодых людей, которые обернулись, заметив яхту, а двое стали что-то показывать и кричать рулевому. Моторка помчалась к яхте, подпрыгивая на все еще внушительных волнах. Ли хотелось верить, что рулевой знает, что делает. Приблизившись, лодка замедлила ход и стала крутиться с подветренной стороны яхты, ярдах в десяти. Один из парней крикнул что-то, удивительно похожее на шведские слова. Ли помотал головой.
— Я не понимаю! — крикнул он в ответ. — Вы говорите по-английски? По-французски?
— Да, я говорю по-английски, — отозвался молодой человек. Я вижу, у вас трудности. Мы отбуксируем вас к докам. У вас есть канат?
— Да, — отозвался Ли. — Одну минуту.
Он прошел вперед, отвязал якорь и бросил вертповальный трос одному из парней, который закрепил его на корме моторки и подал сигнал готовности. Канат натянулся, а Ли вернулся в кокпит, чтобы управлять яхтой, идущей в кильватере моторного суденышка. Ему повезло, что он наткнулся на говорящих по-английски, и при этом не военных или полицейских, надо полагать. Он сомневался, чтобы представители власти раскатывали в таких вот желтых прогулочных лодках. Может, удастся обсудить, как ему выбраться отсюда. Если размотать трос с винта, он сможет вернуться в шведские воды, а может, и на Готланд, если хватит горючего.
Лодка часа полтора или около того буксировала яхту на юг, вдоль берега, затем начала поворачивать в узкий пролив, похожий на вход в большую гавань. Оказавшись в проходе, они тут же повернули на север и вышли на середину залива. Туман оседал, и Ли мог уже видеть, что чем дальше, тем водная поверхность становилась уже. Через пару миль показался небольшой лес мачт, и они направились к похожему на портовый бассейну с причалами. Он закрепил канат и достал из рундука на корме кранцы, накрыв ими корму и нос. Когда они приблизились к ближайшему понтону, он увидел пару дюжин небольших, стоящих пришвартованными яхт, а еще два других молодых человека стояли там, ожидая, когда им бросят концы. Моторка замедлила ход, и Ли подвел яхту вплотную к понтону и бросил линь мужчинам.
Из моторки выпрыгнул тот самый молодой человек, который с ним разговаривал, и подбежал к нему.
— Пожалуйста, оставайтесь на борту вашего судна. Я должен поговорить с моим... боссом и получить его инструкции.
— Хорошо, — отозвался Ли. — А я как раз пойду приготовлю себе кофе.
Он глянул на тех двух, что приняли концы.
— Не желаете ли кофе?
Они с интересом оглядели его и яхту, но ничего не сказали. Наверное, не говорят по-английски, подумал он.