— Я никогда не видела снег. Только на картинках, — сказала Лиза.
— К следующей весне он успеет тебе надоесть.
— Только не мне. Никогда. Я всегда мечтала жить в таких краях, где бывает снег. Как ты.
Дженни искоса посмотрела на девочку. Даже для сестер они были поразительно похожи друг на друга: одинаковые зеленые глаза, одинаковые рыжеватые волосы, одинаково высокие скулы.
— Научишь меня кататься на лыжах? — спросила Лиза.
— Ну, голубушка, когда сюда съезжаются лыжники, бывает обычно масса сломанных ног, растянутых мышц, поврежденных спин, порванных связок... Я тогда бываю занята по горло.
— Да-а-а... — протянула Лиза, не в силах скрыть свое разочарование.
— А потом, зачем учиться у меня, если ты можешь брать уроки у настоящего профессионала?
— У профессионала? — Лицо Лизы немного просветлело.
— Конечно. Если я его попрошу, Хэнк Андерсон тебя научит.
— А кто он такой?
— Владелец охотничьего домика, который называется «Сосновая гора». И он инструктор по горным лыжам. Но учит только очень немногих, тех, кто ему нравится.
— Он твой парень?
Дженни улыбнулась, вспомнив, какой была сама, когда ей было четырнадцать лет. В этом возрасте большинство девчонок одержимы мальчиками, прежде всего мальчиками, и ничем больше.
— Нет, Хэнк не мой парень. Я его знаю уже два года, с тех самых пор, как приехала в Сноуфилд. Но мы просто хорошие друзья.
Они проехали мимо зеленого щита, на котором белыми буквами было написано: «ДО СНОУФИЛДА — 3 МИЛИ».
— На спор: здесь наверняка будет много ребят что надо моего возраста.
— Сноуфилд не очень большой городок, — предупредила сестру Дженни. — Но, думаю, пару хороших ребят ты здесь найдешь.
— Но во время лыжного сезона их же должно тут быть десятки!
— Господи, малышка! Не станешь же ты встречаться с приезжими! По крайней мере еще несколько лет тебе это нельзя.
— Почему это?
— Потому что я так сказала.
— Но почему нельзя?
— Прежде чем встречаться с каким-нибудь мальчиком, ты должна узнать, откуда он, из какой семьи, что собой представляет.
— Ну, я потрясно разбираюсь в людях! — заявила Лиза. — На мое первое впечатление всегда можно положиться целиком и полностью. Можешь обо мне не беспокоиться. Какой-нибудь маньяк-убийца или сумасшедший насильник меня не подцепит.
— Надеюсь, — ответила Дженни, притормаживая перед крутым поворотом, — но все-таки встречаться ты будешь только с местными ребятами.
Лиза вздохнула и покачала головой, подчеркнуто театрально изображая разочарование и чувство безысходности.
— Если ты не заметила, Дженни, то могу сказать: пока тебя не было, я уже вполне созрела и больше не ребенок.
— Это я заметила, не беспокойся.
Они проехали поворот. Впереди лежал прямой участок дороги, и Дженни снова нажала на газ.
— У меня уже даже сиськи есть, — похвасталась Лиза.
— На это я тоже обратила внимание, — ответила Дженни, решив не дать сестре вывести себя из равновесия ее подчеркнуто откровенными заявлениями.
— Я уже больше не ребенок.
— Но ты еще и не взрослая. Ты пока подросток.
— Я молодая женщина!
— Молодая? Да. Женщина? Еще пет.
— Ха!
— Послушай. По закону я твоя опекунша. Я несу за тебя ответственность. А кроме того, я твоя сестра и я тебя люблю. И я буду делать то, что, на мой взгляд, будет лучше для тебя же. Я уверена, что лучше.
Лиза демонстративно громко вздохнула.
— Потому что я тебя люблю, — повторила Дженни.
— Значит, ты будешь такая же придира, какой была мама, — бросив на сестру злой взгляд, проговорила Лиза.
— Может быть, даже строже, — согласно кивнула Дженни.
— Жуть!
Дженни искоса посмотрела на Лизу. Девочка глядела в боковое окно машины, и поэтому Дженни видела только ее профиль. Но все-таки по лицу не было заметно, чтобы Лиза сердилась по-настоящему. И губы у нее не были надуты, скорее уж они непроизвольно стремились растянуться в улыбке.
«Детям необходимы строгие правила, понимают они это сами или нет, — подумала Дженни. — Дисциплина — это выражение любви и заботы. Главная трудность в том, чтобы не навязывать правила и дисциплину жесткими, грубыми методами».
Переводя взгляд снова на дорогу и немного разминая лежащие на руле руки, Дженни проговорила:
— Могу сказать, что я разрешу тебе делать.
— Что?
— Я разрешу тебе самой застегивать туфли.
— Ну да?! — Лиза подмигнула ей.
— Разрешу принимать ванну в любое время, когда тебе только захочется.
Не в силах больше выдерживать позу оскорбленного собственного достоинства, Лиза захихикала:
— А есть, если мне захочется, ты мне позволишь?