— Вот и такси, — обрадовался Блейк. — Мы спасены.
Фалаша открыл дверцу, Блейк сел впереди, Сара сзади, и они тронулись в путь. Они проехали Шамар, Элипаз, Беэр-Ору и достигли Эйлата, ещё погруженного в темноту, велев доставить их к египетской границе.
— Достаточно, если ты довезёшь нас до египетской границы, — заявил Блейк шофёру. — Потом мы справимся сами.
Фалаша кивнул и домчал их до египетской границы, остановившись перед контрольно-пропускным пунктом.
— У тебя есть египетская виза? — спросил Блейк Сару.
— Нет.
— Не важно. Можно оформить её на границе. Я вырезал из своего паспорта страницу с надписью, что являюсь персоной нон-грата. Надеюсь, что они не станут считать страницы и что данных обо мне на пункте нет.
— А если есть?
— Самое худшее, что может случиться, — нам откажут во въезде. В таком случае будем искать катер, который отвезёт нас в Эмираты.
Сара вышла из машины и втиснулась в кабинку для автоматического фотографирования, чтобы обзавестись тремя снимками форматом на пропуск, такими безобразными, что она получилась совершенно неузнаваемой, затем начала заполнять бланки. Блейк предъявил свою визу заспанному полицейскому с усами, жёлтыми от никотина, который поставил на неё печать, не задавая ему никаких вопросов.
Египтолог вздохнул с облегчением и сел в машину, ожидая прихода Сары, потом попросил водителя отвезти их на автобусную станцию. Местечко ещё не пробудилось, и ветер кружил вихрем пожелтевшую макулатуру и газетные листы, которые повсюду покрывали пыльную землю. Блейк вынул из бумажника пятидесятидолларовую банкноту, как и было договорено, и распростился с водителем, пожав ему руку:
— Прощай, друг, спасибо. Я дал бы тебе больше, но мне ещё предстоит долгий и тяжёлый путь. Шалом.
— Шалом, — ответил фалаша, на минуту задержав на нём взгляд своих больших тёмных и влажных глаз, как у африканского животного. Потом сел в машину и умчался в облаке пыли.
Вскоре открылась билетная касса. Блейк приобрёл два билета до Каира, потом купил две чашки кофе с кренделями, обсыпанными кунжутом, и подсел к Саре.
— Дело сделано, — удовлетворённо отметил он, — если доедем до Каира, то пойдём в наше посольство: там найдём кого-нибудь, кто окажет нам помощь.
— Если мы доберёмся до посольства, то проблем не будет, — заверила его Сара. — И кому-то придётся дать мне объяснение, что же такое произошло в Рас-Удаше: эта шуточка мне совершенно не понравилась. Такие непредвиденные осложнения перепугают кого угодно.
— Верно, — согласился Блейк, — я никак не могу объяснить это.
Египтолог порылся в карманах, и ему посчастливилось обнаружить расплющенную пачку «Мальборо»: все сигареты развалились на кусочки, кроме одной. Он сунул её в рот и закурил, сделав длинную затяжку.
— Мало у тебя всякой дряни в лёгких, — упрекнула его Сара.
— Курение расслабляет, — пояснил Блейк. — Я чувствую себя героем приключенческого боевика, оставшегося без основного противника: у меня болят все кости, ногти и волосы.
Сара посмотрела на него: на лице египтолога была гримаса, долженствующая изображать улыбку, но его взгляду не удавалось замаскировать тревогу, исходившую отнюдь не от усталости и не от физической боли. В тот момент, когда впереди забрезжило спасение, Уильям Блейк почувствовал, что, возможно, для человечества было бы лучше, если бы он и его спутница скончались, удушенные пылью в пустыне Паран.
— И что мы сделаем с этой тайной? — начала допытываться Сара, угадав его мысли.
— Не знаю, — честно признался Блейк. — В настоящее время мне не удаётся смотреть на то, что случилось, как на реальный факт. Кажется, будто я видел это во сне.
— Но ведь настанет момент пробуждения...
— Тогда и буду принимать решение. Если бы я был уверен, что могу остановить эту войну, обнародовав то, что я увидел... рассказав, что не было избранных народов ни с одной, ни с другой стороны, я бы сделал это...
— Однако же ты всё-таки должен сделать это: истина, по своей сущности, требует, чтобы её раскрыли. Ты так не считаешь?
Блейк покачал головой:
— Истине, по её сущности, никогда не верят. В действительности молчание почти всегда является единственно возможной истиной...
В этот момент его слова заглушил шум автобуса, подъехавшего к посадочной площадке. Они вошли в него первыми и уселись в самом конце, вскоре за ними последовали другие группки пассажиров, прибывавших по отдельности: женщины с увесистыми свёртками, мужчины с блоками американских сигарет, которые они, наверное, купили в Акабе.