— Есть ли какие-нибудь указания на сегодняшнюю ночь, господин Авнер?
— Да. Не уходи далеко, ты будешь мне нужен. А если хочешь пройтись, то отправляйся к Крепости Антония, в туннель к Аллону, помнишь, где это?
— Конечно, помню. Там, где вы были сегодня.
— Именно. Следи за ситуацией. Удостоверься, что военные обеспечивают неукоснительный надзор. Если заметишь хоть что-нибудь подозрительное, звони мне.
Феррарио отбыл, а Авнер поднялся на лифте на седьмой этаж. Открыл дверь на террасу и, храня молчание, уставился в ночь, которая упала на горы Иудейской пустыни.
— Это оттуда же он должен прийти, чтобы убить меня, сукин сын, — процедил он сквозь зубы. — А я буду ожидать его здесь. — Авнер закрыл дверь и вернулся в гостиную. Он сел перед компьютером и просмотрел всю информацию в банке данных по всем известным или разрабатываемым видам ядерных ракет, чтобы удостовериться, сможет ли он определить точно объект на основании деталей, увиденных на видео.
Внезапно он заметил уголком глаза мигание сигнала на его линии для служебного пользования. Часы показывали несколько минут пополуночи.
— Это ночной портье, господин, — представился голос.
— Какие новости, ночной портье?
— Был вскрыт саркофаг и идентифицирована мумия.
— С точностью?
— Да. Человек, погребённый под песками Рас-Удаша. — Моисей, тот, который вывел израильтян из Египта.
Авнер прирос к полу, не в силах вымолвить ни слова. Потом промямлил:
— Но это невозможно, это совершенно невозможно.
— Тому имеются неоспоримые доказательства. На саркофаге была обнаружена надпись, идентифицирующая его.
— То, что ты говоришь, чрезвычайно серьёзно, ночной портье. Ты говоришь мне, что предводитель израильтян был язычником, который пожелал умереть среди богов с головами птиц и шакалов. Ты говоришь мне, что наша вера — бесполезна и что договор Бога с Авраамом не был соблюдён.
— Говорю, что этот человек — Моисей, господин.
— Есть ли вероятность ошибки?
— Как мне кажется, минимальная. На груди мумии обнаружен скарабей, на котором выгравировано его имя.
— Понимаю... — пробормотал потрясённый до глубины души Авнер. После того дня, когда ему доставили сообщение о смерти его сына в бою, он не думал, что какая-нибудь новость может так потрясти его.
— Есть ещё кое-что, господин.
— Что там может быть ещё, ночной портье?
— Завтра после заката вся утварь из захоронения будет извлечена и продана группе ортодоксальных экстремистов. Людям Джонатана Фридкина. Могут существовать также другие материалы, ещё не изученные, которые содержат другие подтверждения идентификации. Вполне возможно, что люди Фридкина решат действовать неожиданно, чтобы не платить...
— Ты знаешь, где будет производиться передача?
— Точно не знаю. Но предполагаю, что они прибудут но дороге Митцпе. Им потребуются грузовики, а это единственная проезжая дорога. Но могут также приехать из Шакархута. Там есть небольшое поселение колонистов.
— Понял.
— Что ещё вы хотите узнать?
В течение нескольких секунд Авнер пребывал в задумчивости, затем сказал:
— Да. Ты знаешь, не осталась ли ещё команда «Дельта Форс» поблизости от Рас-Удаша?
— Полагаю, осталось полдюжины морских пехотинцев, но и они вскоре уедут.
— Очень хорошо. Всё. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, господин.
Авнер повесил трубку, затем взял другой телефонный аппарат и набрал номер.
— Иегудай, — рыкнул в трубку хриплый голос.
— Это Авнер, главнокомандующий. Где ты находишься?
— В Генеральном штабе.
— Послушай, у меня очень плохая новость: группа боевиков ХАМАСа нанесла удар по лагерю «Уоррен майнинг корпорейшн», что неподалёку от Митцпе-Рамона. Они будут использовать лагерь в качестве базы, чтобы совершить ряд террористических нападений на юге страны. А в тех местах находится Беэр-Шева. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что это означает?
— Прекрасно отдаю: они могут попытаться обезоружить наши ядерные силы.
— Уничтожь их, генерал, сегодня же ночью. Мы не можем рисковать, чтобы нам угрожали в этой зоне, учитывая то, что они задумали. Ни один из них не должен спастись, генерал. Ты хорошо меня понял? Ни один.
— Я прекрасно тебя понял, Авнер, — ответил генерал Иегудай. — Ни один не спасётся. Даю тебе слово.
Авнер повесил трубку и подошёл к окну, выходящему на террасу, чтобы полюбоваться полной луной, восходящей над Иудейскими горами. Уголком глаза он видел на столе свой телефонный аппарат для служебного пользования; тот хранил молчание.
— Прощай, ночной портье, — пробормотал он. — Шалом.