Валерка сразу начал с остервенением бить себя веником по спине, животу, в общем, куда попало.
Я же отсел подальше от своего напарника и постарался расслабиться и прогреться. Жар в парной был нехилый, любители еще не успели залить камни водой, поэтому в помещении было сухо, как в сауне. И я пожалел, что послушал маму и пошел в эту баню. Ну, не нравился мне такой сушняк.
Но теперь дело сделано, так, что нужно расслабиться и получать удовольствие.
— Витька, ты чего не паришься? — слегка задыхаясь, спросил Лебедев, закончив колотить себя веником.
— Валера, — снисходительно ответил я. — Вижу, ты в этом деле ничего не понимаешь. Кто же зайдя в парную сразу начинает себя веником колотить?
Нужно подышать, прогреться, нам торопиться никуда не надо.
— Это точно, — заметил тощий мужичок с вытатуированными портретами Сталина и Ленина на груди и медным крестиком на шнурке. — Соображаешь, пацан. Баня суеты не терпит.
Валерка насупился, и явно хотел что-то сказать, но, заметив татуировки перстней на пальцах мужика, резко заткнулся.
Во второй заход я слегка погладил себя веником, но без надрыва. Все же совсем недавно Витька Гребнев получил тяжелую травму, и осложнений получать совсем не хотелось.
Через полтора часа мы, наконец, закончили с мытьем и начали одеваться. Бабка больше к нам не приставала, ей было не до этого, она зацепилась языком с бывшим зэком и что-то ему оживленно рассказывала.
Когда мы спустились на первый этаж, Лебедев ожидаемо выдал:
— Ну, что по пиву?
— А, давай! — махнул я рукой. И мы двинули в буфет.
Естественно, народа в нём было полно, сюда ведь шли пить пиво не только банные клиенты, но и просто желающие с улицы.
Еще в коридоре чувствовался тот запах, которого я не ощущал много-много лет. Смесь запахов дубовых бочек, пива, папирос и махры, — создавала тот неповторимым микст, напрочь исчезнувший в пивных барах двадцать первого века.
От удовольствия и нахлынувших воспоминаний я даже зажмурился.
Неожиданно по очереди прошел довольный ропот.
— Мужики, сейчас новую бочку буфетчица откроет. Свежак!
Не успела грузная тётка выкрутить кран с насосом из пустой бочки, как два добровольца мигом её укатили и прикатили полную.
Мы, молодые, стояли тихо, не вмешиваясь в мужицкие разговоры, стараясь никого не задеть, мало ли, начнут орать, чтобы пацанам не наливали. Но обошлось, через пятнадцать минут мы, отдав по 26 копеек, получили по кружке пива. Валерка что-то недовольно пробубнил, что на улице в пивном ларьке кружка стоит двадцать две копейки, на что я заметил, что за комфорт надо платить. Правда, Лебедев не вполне понял, что такое комфорт, но согласился со мной.
К сожалению, из бани нам пришлось быстро делать ноги. Ведь, как чувствовал, не стоит идти вместе с Валеркой.
Когда мы собрались выходить из буфета, Лебедев неожиданно схватил меня за плечо.
— Стой! — прошипел он.
Я недоуменно обернулся. Валерка, стоя за моей спиной, напряженно глядел в фойе, где в очередь в гардероб со смешками встали несколько парней.
— Это шобла Сереги Жданова с этого района, — тихо пояснил мой спутник. — У меня с ними большие тёрки. Я на прошлой неделе на танцах Серегиному брату рыло начистил. Если заметят, пи. а рулю. Тут, конечно, задираться не станут, но могут за нами пойти. А с тобой… — тут Валерка кинул на меня оценивающий взгляд и с сожалением добавил. — С тобой мы ни хрена не отмашемся.
Честно сказать я не горел желанием драться после бани. Витькина часть сознания вообще спряталась где-то в уголке моего сознания.
Зато Лебедев, похоже, был полон боевого задора. Его кулаки сжимались и разжимались и, похоже, в мыслях он уже вовсю раздавал плюхи и тумаки своим врагам.
— Валера, послушай, не нарывайся, — я тихо сказал ему. — Сейчас парни получат номерки, и отправятся в моечное отделение, и мы тоже сможем уйти.
— Да знаю я, — раздраженно отозвался Лебедев. — Эх, если бы ты, Витька был покрепче! Тогда можно было бы кровянку кое-кому пустить.
К сожалению, я понятия не имел, что ждет моих родных и соседей в будущем, в том числе и Валерку. Но почему-то казалось, глядя на него, что его желание попасть в тюрягу, где он сможет выучить кучу блатных песен, в ближайшие годы сбудется.
Настроение у моего спутника резко упало, видимо давил на нервы нерастраченный адреналин, поэтому, когда после непродолжительного ожидания мы направились в сторону дома, несколько минут Валерка угрюмо молчал. Но, как типичный холерик, долго злиться он не смог и начал мне оживленно рассказывать, как последний раз дрался на танцах.