Единственное что меня оправдывало — это то, что я действительно старался ехать аккуратно. Только позабыл, что у фургона не только перед имеется. Что ж, хорошо, что хорошо кончается. А мне будет наука на будущее.
Первый патруль нам встретился ближе к полудню. Мы как раз прошли самую сложную часть пути и выбрались к первой долине Киффера. Патруль был сдвоенным и куда-то спешил. Однако, заметив нас, выбравшихся из-за поворота, тут же изменил направление движения в нашу сторону.
— Меняемся! — Похлопал я по плечу Гральфа. — На таком расстоянии они не заметят. Сможем сделать все как изначально задумывали.
Тот, не споря, вновь занял свое прежнее место. А я, как ни в чем ни бывало щелкнул вожжами, продолжив путь.
Патруль, не доезжая до нас пару десятков метров, разделился на две части и, насколько это было возможно, постарался нас окружить. Часть бойцов спешилась и начала демонстративно взводить арбалеты. Это было уже серьезно. Арбалет — штука дорогая, особенно для нищей Фарсы. И наличие аж четырех штук говорит о многом.
— Похоже, самозванец всерьез воспринял вчерашний случай. — Тихо, но так, чтобы я услышал, заметил Гральф.
Я тоже так считал, но отвечать не стал — ко мне как раз направлялся сержант в сопровождении двух бойцов и мне не хотелось того лишний раз напрягать.
— Кто такие⁈ Куда направляетесь⁈ Что везете⁈ — Не рискуя подъезжать ближе, чем на пять метров, поинтересовался он.
— Торговец Гральф! Везем ткани, продовольствие, специи! — Изо всех сил заорал в ответ я.
Сержант поморщился, но, как ни в чем не бывало, продолжил допрос:
— Почему так рано прибыли? Как сумели проехать сквозь Вохштерн?
— Сам-то как думаешь, как? — Усмехнулся я, чуть сбавляя тон. — Заплатили и проехали. Мы не фельзенцы, к нам у диктатора претензий нет.
— Диктатора. — Хмыкнул сержант. — Совсем старый Барог с ума сошел. Барашек имеется у торговца Гральфа? — Вернулся к основной теме служивый.
— А как же!
— Олос, проверь. — Приказал он одному из сопровождающих его солдат.
Тот послушно приблизился к нам, взял протянутый мною документ, подтверждающий, что податель сего действительно купец Гральф из Фельска. Солдат внимательно осмотрел выведенные на бараньей коже слова, послюнявил печать, да и вернул мне. По тому, как он вел себя, как держал барашек, как проверял его подлинность, я понял, что читать дядька не умеет. Что, в принципе, было не удивительно. Кто бы его научил? Вон, даже мне пришлось специально себе учителя нанимать.
Потом Олос сунулся в наш фургон, увидел там сидящих с надменным видом Гральфа, Яльри и Амьена, но интересоваться кто они такие не стал, вместо этого показал на сундук и поинтересовался:
— Что там?
Я про себя поразился чутью этого солдата. Это же надо с такой точностью и с первого раза вычислить именно тот сундук, в котором в подпространстве хранились части «Железных людей».
Амьен молча поднял крышку и продемонстрировал содержимое — плотный ряд мешочков с сильным и чуть резковатым запахом. Олос, было, потянулся, дабы проверить что в них находится, но был остановлен спокойным голосом Гральфа:
— Всего твоего пожизненного жалования не хватит, чтобы оплатить испорченные ноллские специи.
Солдат испуганно отдернул руку и поспешил ретироваться из фургона.
— Все в порядке. — Спустя некоторое время доложил он своему начальнику. — Все как они и говорили — ткани, специи и зерно.
— Эй, вы. — Обратился сержант к нам. — Вам все равно придется проехать с нами к замку. Там управляющий его милости примет окончательное решение по вашему поводу.
— А почему не сам барон? — Спросил я. Сержант поморщился, но отвечать не стал, вместо этого приказав:
— Двигаетесь неспешно. Мечи держите в ножнах. Глупостей не делаете. Все понятно?
— Понятно. — За всех ответил Гральф.
Дальше мы двигались уже в сопровождении патруля. Я подметил, что бойцы лжебарона нас опасаются. Они старались к нам не приближаться, а арбалеты держали взведенными. Совершенно напрасно, кстати. План не предусматривал активных боевых действий до момента, пока мы не окажемся вблизи замка. И все наши бойцы об этом прекрасно знали. Так что я, не опасаясь каких бы то ни было неприятностей, мог спокойно погрузиться в размышления.
А подумать было над чем. Слишком уж странной была реакция сержанта на мои слова о бароне. Странной в своей смелости. Подобные эмоции, да еще так открыто выраженные, можно было счесть за оскорбление. Сколь бы плохим не был владетель, его вассал ни за что не позволит себе того, что позволил сержант. Просто из-за чувства самосохранения. Увидит кто, доложит кому надо и все, добро пожаловать на дыбу.