На практике же, я решил перестраховаться. Традиции традициями, но кто даст гарантию, что нежелание платить огромный выкуп не пересилит, и люди фон Мормаха не попытаются отбить у меня пленного барона фон Раста? Никто. Тем более, что в нашем родном, земном, средневековье подобное случалось сплошь и рядом. Стоило только в воздухе появиться запаху крупных денег, как все договоренности, традиции, родственные связи и прочие подобные мелочи, мигом отходили на второй план. Да и дружинникам будет чем заняться. Как говорил мой хороший приятель, прапорщик: «Я боюсь всего двух вещей: тишины в детской, и слоняющегося без дела солдата».
Оставив Ансула руководить постройкой лагеря, и отправив волчат на разведку, я активировал заклинание маскировки, после чего направился в сторону лагеря фон Мормаха. На носу были важные переговоры и неплохо было бы перед ними узнать настоящие планы противника. Чтобы иметь, как говорится, возможность для маневра.
Примерно на середине пути мне встретилась тройка всадников, двигающаяся в сторону нашего лагеря. Один из них держал над головой перевернутый вниз острием меч — один из символов переговоров. Парламентеры. Отлично, значит барон уже знает о нашем прибытии. Так что я, как нельзя кстати отправился на разведку. Как раз успею к собранию командиров.
Лагерь фарсов был… Основательным. И комфортным. Ни много ни мало — целый палаточный городок в миниатюре со своими проспектами, улочками и переулками. Черт возьми, да у них даже центральная площадь, та, где расположились самые сливки местного общества, была выложена брусчаткой! Наверное, чтобы их руководство ножки случайно не замочило, коль вдруг удосужится выбраться из своих шатров.
О самих шатрах стоит сказать отдельно. Я, пока брел к центру лагеря, умудрился заглянуть в парочку. И, если палатки солдатни (они же просто палка с тканью) ничем не отличались от таких же, в каких спали и мои ребята. То, чем ближе я подходил к той самой площади, тем шикарнее обстановка становилась внутри. А уж на самой площади…
Ладно, фиг с ними, с двухкомнатными шатрами. Понять еще можно. Все же в высшее командование абы кого не берут, и таким людям обычно западло делить жилое пространство со всяким плебсом, а бытом самостоятельно заниматься не хочется. Но вот зачем с собой тащить стол? И ладно, если бы это был местный аналог кемперного складного столика. Но нет, перли с собой нормальные такие, основательные столы. Как? Зачем? Непонятно.
И весь баронский лагерь был такой… Несуразный. С одной стороны, я видел довольно профессиональные действия младших командиров. Видел правильно налаженный быт. Видел, как грамотно расставлены секреты. А с другой… Вот это вот все.
Как выглядит Ульрих фон Мормах я прекрасно знал. Видел семейный портрет в их родовом замке, да и Яльри достаточно подробно сумела описать своего визави. Но, даже если бы и не знал, то узнать его не составило бы особого труда. Кто же еще, как не он, мог сидеть во главе стола? Да, в его шатре тоже имелся стол. Правда, к чести барона, не такой шикарный и огромный, как у некоторых.
В тот момент, когда я незаметно проник внутрь его шатра, его милость как раз отложил в сторону очередную бумажку из целой кипы, лежащей по правую руку, и усталым голосом поинтересовался:
— Тогел, почему так долго?
— Уже иду, ваша милость. — Раздалось в ответ, и из-за небольшой ширмы, отделяющей дальний угол шатра, показался высокий молодой человек в цветах Мормахов. Судя по всему, кто-то вроде адъютанта или личного слуги. В руках он нес поднос, на котором стояли простая глиняная кружка, исходящая паром, и плетеная корзина, наполненная чем-то явно очень сдобным.
Глава баронского совета Фарсы взял одну из булочек, что лежали в корзине, откусил от нее изрядный кусок. При этом на его лице проявилось столь блаженное выражение, что мне даже завидно стало. Кто бы мог подумать, что его грозная милость, почти что настоящий король фарсов, так любит сладкое. Я не выдержал и улыбнулся. У всех нас есть свои маленькие слабости.
— Где эти бездельники? — Тем временем, вновь обратился фон Мормах к своему адъютанту. — Ты послал за ними?
— Да, дядюшка. — Склонил голову тот. — Но вы же их знаете.