— Что случилось, Сэнди?
Сэнди-Ски, успокоившись, проворчал:
— С экраном творится что-то неладное.Видимо,торможение все же отразилось на его дьявольски нежных блоках.
— Но вчера же он работал.
— Работал на пределе. А сейчас посмотри, какая чертовщина!
Изображение планет на экране двоилось, троилось, было расплывчатым и туманным. Наконец, экран совсем погас.
Пришлось позвать бортинженера. Рогус долго просвечивал каждый блок. Потом, виновато взглянув на нас, сказал:
— Повреждения серьезные.И не в одном, а в нескольких блоках. Ремонт займет два-три дня.
Сэнди-Ски еще раз выругался и,махнув рукой, ушел в рубку управления, к экрану локатора. Но этот экран невелик, да и работает на ином принципе. На нем видны лишь очертания планет.
Почти весь день Сэнди-Ски ходил,насупив брови,молчал. И только вечером он оживился. Дело в том, что Сэнди-Ски, как и я, до самозабвения любил поэзию. И сегодня вечером в кают-компании мы были очевидцами рождения гениального поэта.
А случилось это так.Али-Ан сделал свой короткий и четкий доклад. Лари-Ла лениво пошевелился в кресле и уже открыл было рот,чтобы рассказать очередную смешную историю или анекдот.Он считает,что смех полезен для членов экипажа, особенно перед сном. Но ему помешал штурман. Тари-Тау встал и смущенно попросил разрешения прочитать свои стихи из космического цикла. Он хотел узнать наше мнение.
— Конечно,читай!- воскликнул Сэнди-Ски,с любопытством глядя на Тари-Тау. — Читай! Мы слушаем.
Лари-Ла снисходительно согласился послушать, как он выразился, «убаюкивающие» стихи. Чтение таких стихов перед сном он тоже находил полезным делом.
Мы давно знали,что Тари-Тау,этот не очень общительный, углубленный в себя юноша, пишет стихи. Но никто из нас их ни разу не слышал.
Штурман вышел на середину кают-компании и сначала робко,а потом все более уверенно стал читать стихи.
Мы были буквально ошеломлены,ничего подобного никто не ожидал.Стены корабля словно раздвинулись, и мы почувствовали безграничный Космос, его ледяное и манящее дыхание… Стихи таили в себе глубокую философию.
Сэнди-Ски не выдержал и бросился обнимать поэта. Даже Али-Ан,холодный и рассудочный Али-Ан, горячо и искренне поздравил Тари-Тау.
Сейчас, сидя у себя в каюте за клавишным столиком и вспоминая этот вечер, я испытываю хорошую зависть. Да, я завидую этому мечтательному юноше, почти мальчику.Я тоже иногда пишу стихи.Но какое это убожество по сравнению с поэзией Тари-Тау! Ну что ж, придется примириться с тем, что я всего лишь астронавт и ученый. Великую, сказочную радость художественного творчества я всегда считал привилегией редких счастливцев. Таким счастливцем оказался Тари-Тау. Я рад за него.
Прекрасный, незабываемый день пережил я сегодня, начиная с солнечного утра в кабине утренней свежести и кончая вечером. Правда, на минуту я поддался какому-то нелепому страху и тревоге. Но быстро взял себя в руки. А вечер в кают-компании окончательно развеял сомнения.
12-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
От наблюдения за планетами мне и Сэнди-Ски пришлось отказаться. Рогус до винтика разобрал аппаратуру экрана внешней связи.
Но Сэнди-Ски нашел занятие. Весь день он ходил по кают-компании и шептал стихи Тари-Тау, изредка восклицая:
— Молодец! Какой молодец! Просто удивил.
Лари-Ла вчерашний успех Тари-Тау считает своим поражением. Ведь все время он буквально царил в кают-компании, по праву считаясь остроумным и веселым рассказчиком.Впрочем,сегодня вечером Лари-Ла взял реванш. Он рассказал сначала одну любопытную историю,случившуюся на Зургане,а потом два анекдота, умных и невероятно смешных. Мы хохотали так безудержно, что Лари-Ла стал опасаться, как бы это не перевозбудило нашу нервную систему. Он заботился о полноценности сна членов экипажа.
13-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Лари-Ла сегодня вечером опять рассказал необыкновенно смешной случай. Он вообще в последние дни просто в ударе,он возбужден,его круглое лицо излучает радость.Да это и понятно:биологу,изнывающему от безделья,приятно сознавать, что скоро мы садимся на планете с богатейшей биосферой. Перед Лари-Ла — океан увлекательной работы.
Сейчас все спят, а я сижу за клавишным столиком и пишу этот дневник. Так не годится. По ночам надо спать, надо соблюдать мной же установленный режим. Да и писать больше не о чем.
15-й день 109-го года
Эры Братства Полюсов
Фарсан!. Сэнди-Ски- фарсан!
Самые мрачные,самые зловещие предчувствия мои оправдались!Страшно подумать об этом. Но это, видимо, так.Сегодня утром на какое-то мгновение я увидел в Сэнди-Ски фарсана.
Только сейчас, уже поздним вечером,ко мне вернулось самообладание, и я могу спокойно рассказать, что же произошло в рубке внешней связи.
Когда я вошел туда после кабины утренней свежести,за экраном уже сидел Сэнди-Ски.
— Молодец Рогус,-сказал он, поворачиваясь ко мне.- Сейчас экран работает отлично.
Он уступил мне место, а сам встал сзади, положив руки на спинку кресла.
Почти весь экран занимал зелено-голубой диск планеты, обрамленный сияющей короной атмосферы. Планета Голубая! Это было великолепное и пышное зрелище. Голубая стала намного ближе к нам,чем несколько дней назад. И мы отчетливо видели все ее материки и океаны,желтые пустыни и неоглядные зеленые леса. Отдельных деревьев,конечно,еще не различали. Но огромные массивы были бесспорно лесами. Над ними лениво проплывали белые хлопья облаков.
Одно белое пятнышко на зеленом поле оставалось неподвижным.Не знаю почему, словно предчувствуя великую тайну планеты, я неотрывно смотрел на это пятно. Я увеличил изображение на экране настолько, насколько позволял телескоп. И сразу увидел, что пятно разделено, расчерчено темными линиями на квадраты. Едва ли это естественное образование.
— Город!- взволнованно прошептал Сэнди-Ски. — Неужели город?!
Я обернулся и посмотрел в его широко раскрытые от изумления глаза. И тут же отвернулся, похолодев от ужаса.Пронзительного, мгновенно поразившего ужаса…
Даже сейчас, у себя в каюте,я вздрагиваю,вспоминая глаза фарсана… Да, это не глаза живого Сэнди-Ски.
«Глаза как глаза»,- сказал бы любой другой на моем месте.Любой другой, но не я.Я-то хорошо знал своего самого близкого друга. Сэнди-Ски был необычайно и разносторонне одаренным человеком. Я бы даже сказал — причудливо,витиевато одаренным,впечатлительным, остро реагирующим на внешние события. Его чувства и мысли играли,как пламя.И в его глазах,широко открытых в минуты вдохновения и радости, словно чувствовался отблеск этого пламени. Более того, в глазах у влюбленного в Космос Сэнди-Ски за долгие годы межзвездного полета появилось что-то новое, какое-то трудноуловимое выражение. В них словно запечатлелся блеск неведомых солнц,бесконечность космических просторов. Да, это были говорящие глаза.
Но глаза сегодняшнего Сэнди-Ски… Да,они были широко открыты,как это бывало у Сэнди-Ски в минуты радости,изумления.В них читалась даже взволнованность. И все же они поразили меня,как в прошлый раз,в тот день, когда мы произвели торможение. Но сегодня-то я понял, в чем дело. Глаза Сэнди-Ски пугали своей холодной глубиной, вернее- пустотой, бездонной пустотой. «Это глаза мертвого Сэнди-Ски»,- обожгла меня сегодня страшная мысль.Да,это были глаза мертвеца, несмотря на все виртуозные усилия фарсана придать им выражение живого, пламенного Сэнди-Ски.
Глаза человека всегда были трудным орешком для фарсанов…
Но как это могло произойти? Каким образом фарсан оказался на корабле?