XXIX
Они догнали Сорочкина в начале крутого подъема. Здесь нельзя было ни бежать, ни быстро идти, — круто взбиравшаяся к подножию опоры тропинка обледенела, ноги скользили, не слушались, нужно было цепляться руками за каждый куст, каждый выступ скалы, чтобы не слететь вниз.
— Вы напрасно пошли! — выкрикнул Сорочкин, приостанавливаясь. Он задыхался, вытирал мокрое лицо, размазывая грязь. — Дальше идти невозможно, сплошной лед.
Татьяна Андреевна ничего не сказала. Молча и торопливо она обогнула его и полезла вперед, выискивая на склоне малейшие впадины, хватаясь за обледенелые ветки кустарника, прижимаясь к земле, когда усиливался порыв ветра.
Авдюхов неотступно карабкался за ней, поддерживая ее по мере возможности.
В последнюю минуту Сорочкин также весь как-то подобрался и решительно пополз за ними. Преодолев с десяток метров, он вновь застрял на выступе скалы, уцепился за куст рододендрона — и ни назад, ни вперед.
— Товарищи, подождите! — пересиливая шум ветра, крикнул он.
Положение, в котором очутился Сорочкин, Авдюхов оценил по достоинству. Он быстро спустился к нему и, взяв под локоть, силой заставил его ползти вниз. Сорочкин выкрикивал какие-то возражения, но из боязни сорваться серьезного сопротивления не оказывал.
Спровадив Сорочкина в безопасное место, Авдюхов вернулся к Татьяне Андреевне, а Сорочкин тотчас, жалобно взывая к ним, снова полез на обледенелую кручу. И Авдюхов вторично свел его назад.
— Если Татьяна Андреевна может, то и я смогу, — кричал Сорочкин.
Но ловкости и сил у него не хватало, и Авдюхов, не вдаваясь в подробности, прикрикнул на Сорочкина:
— Еще раз полезете, больше не помогу. Будете сидеть там до второго пришествия!
Вдвоем с Татьяной Андреевной они добрались к тому месту, где стояла лебедка. Здесь, возле опоры, было открытое пространство, и клубы снега неслись, гонимые ветром, и в них то исчезали люди, камни, лебедка, бетонные башмаки металлической опоры, то появлялись вновь. Автомобильная фара раскачивалась на дереве, и в ее колеблющемся, неровном свете все выглядело призрачно, неправдоподобно. Тени шарахались в стороны вокруг дерева, свет фары на мгновение пронизывал снежный вихрь, клубящийся снежный туман, и тогда вдруг проступал внизу берег реки, усаженный обледенелыми скалами, и тотчас снова все погружалось в бушующие волны снега.
Трое рабочих в брезентовых обледенелых робах — Мергиев, Тарасов и Кондратьев, — сгибаясь под ударами ветра, сматывали с лебедки тонкий такелажный трос.
За несколько минут до того, как пойти в аппаратную, когда было еще светло, Татьяна Андреевна видела Бетарова внизу, у лебедки. Пока они добирались сюда, он куда-то сгинул.
— Где Бетаров? — выкрикнула она.
Один из рабочих — это был Тарасов — молча ткнул вверх мокрой брезентовой рукавицей. Прочно пристроенная на дереве вторая фара светила куда-то в высоту.
Там, на огромной высоте, в поднебесье, держась рукой за такелажный трос, с помощью которого на опору втягивали новый ведущий канат, Бетаров в свете автомобильной фары балансировал на втором канате, служащем для обратного движения вагонеток. Хотя цепь монтажного пояса была надежно закреплена вокруг каната и Бетарову не угрожала непосредственная опасность, отсюда, снизу, физически неприятно было смотреть на его цирковые манипуляции.
Помощник старшего мастера Савельев, примостившись на вершине опоры, подавал Бетарову конец нового каната. Бетаров должен был схватить оба конца, ввести в муфту и счалить. Ветер раскачивал Нестора, как на трапеции, мешал ему. Снизу было видно, каких неимоверных усилий стоит Бетарову эта работа.
Отсюда, снизу, Татьяне Андреевне казалось, что она различает, как напряглось все его тело, как покраснело его лицо.
— Надвигается ураган, надо их предупредить, — сказала она стоявшему возле нее Тарасову.
— Ах, только надвигается? — с насмешкой переспросил тот. — А это что? — он поднял руку, пробуя силу ветра.
— Это пустяки. Будет гораздо хуже! — И она закричала что есть мочи, приложив воронкой ладони ко рту: — Нестор! Товарищ Бетаров!
Ветер заглушал, относил в сторону ее голос. Кто-то из рабочих постучал ключом по ноге опоры.
Бетаров опустил голову, увидел Татьяну Андреевну, улыбнулся ей, приветственно помахал рукой. Затем он что-то крикнул. Она не расслышала.
Снова приставив руки ко рту, Татьяна Андреевна закричала, что нужно прекратить работу. Но Бетаров не слышал ее.