Бойцы приступили к осмотру. Осмотр верхнего этажа ничего не дал, равно как и первого этажа. Всюду была тишина и хаос.
— Сдается, тут имеется еще подвал, — сказал Семен Грицай. — Осмотреть бы подвальчик, командир? Хороший хозяин в подвале хранит много чего интересного. А немцы — народ хозяйственный. Вдруг в спешке чего-то да позабыли?
Осмотреть подвал нужно было непременно. Они уже было собрались приступить к осмотру, но тут случилось неожиданное. Вдруг сзади, со стороны входа в помещение, послышались шаги. Шли двое, причем явно чужие. Свои предупредили бы.
Смершевцы мгновенно изготовились к бою. Стрелять наобум они не стали, но готовы были выстрелить в любой момент.
— Землячки! — послышался мужской голос. — Не стреляйте, землячки! Мы без оружия!
Слова были произнесены на чистом русском языке, без всякого акцента. Говорил явно русский. Да, но откуда он тут взялся? Кто он такой?
— Пока не стреляем! — крикнул Васильев из-за укрытия. — Но имейте в виду: вы на мушке!
— Да-да, мы понимаем, — ответил тот же самый голос.
— Сколько вас? — спросил Васильев.
— Двое.
— Где второй?
— Рядом со мной. Мы вместе…
— Оба выходите на открытое пространство с поднятыми руками! — приказал Васильев. — И без фокусов!
— Хорошо… Не стреляйте, землячки! Мы к вам. Мы вас ждали…
Почти сразу же после этих слов в дверном проеме возникли двое мужчин с поднятыми руками.
— Один — ложись на землю с вытянутыми вперед руками! — дал команду Васильев. — Другой — пять шагов вперед! Рук не опускать!
Один из мужчин сразу же распластался на земле лицом вниз, а другой сделал пять робких шагов вперед. Как только он сделал пятый шаг, цепкая рука Никиты Кожемякина схватила его за ворот и буквально втащила в укрытие. Неизвестный мужчина не успел даже охнуть. В тот же миг Кожемякин и Толстиков в четыре руки обыскали незнакомца, обшарив его с ног до головы.
— Чист, — сказал Кожемякин.
— Ты! — крикнул Васильев второму мужчине. — Вставай! Но без резких движений! Рук не опускать! Пять шагов вперед!
Со вторым незнакомцем были проделаны точно такие же манипуляции, как и с первым. И у него тоже не оказалось при себе никакого оружия.
— Вы кто? — спросил Васильев у обоих незнакомцев сразу.
— Травники, — ответил один из незнакомцев. — По-немецки — хивис.
— Кто? — не понял Васильев. Со словом «травники», впрочем, было более-менее понятно — так назывался город, в котором располагался лагерь. Но кто такие «хивис»?
— В этом лагере находился учебный центр… — сказал один из незнакомцев.
— Знаем! — перебил его Васильев. — И что?
— А в центре — курсанты, — пояснил незнакомец. — Их называли травники или хивис.
— Теперь понятно, — сказал Васильев. — Так вы из них? Из этих самых хивис?
— Из них, — подтвердил незнакомец.
— Русские, что ли? — поинтересовался Грицай.
— Русские…
— Вот оно как! — хмыкнул Грицай. — И каким же таким путем вы сюда попали?
— Обыкновенным, — ответил на этот раз второй незнакомец. — Воевали, попали в плен. Оказались в лагере. В Майданеке — слышали о таком?
— Допустим, слышали. — Грицай скривился в усмешке. — И что с того?
— А то, что в том лагере, в Майданеке, выжить было невозможно, — сказал незнакомец. — Он так и назывался — лагерь смерти.
— Ну-ну… — неопределенно произнес Грицай. — А вы, значит, хотели выжить.
— А ты не скалься! — с неожиданной злостью произнес незнакомец. — Ты бы вначале побывал в том Майданеке, а уже затем скалился бы!
— Вот чего не было в моей биографии, так это концлагеря, — сказал Грицай. — Не довелось мне там побывать. Это потому, что я не сдавался в плен. Не поднимал ручки кверху!
— Так и мы и не сдавались, — мрачно произнес один из незнакомцев. — У нас кончились патроны, мы отбивались штыками и камнями. Но камнями разве много навоюешь? Тебе, зубоскал, когда-нибудь приходилось с каменюкой идти на немецкий танк? Вижу, не приходилось. А тогда не скалься. Потому что не поймешь ты нас. Чтобы понять, надо побывать в нашей шкуре. Вначале — с голыми руками против танков, а затем — в Майданеке.
— Семен, уймись, — сказал Васильев. — Не время ругаться. А в этом лагере как вы оказались? — Вопрос адресовался двум травникам.
— Вот так и оказались, — ответил один из них. — Можно сказать, что добровольно.
— Ну а я о чем толкую! — вставил свое слово Грицай. — Все здесь ясно-понятно!
— Не пори горячку, Семен! — одернул Грицая Васильев. — Понятно, непонятно… Если бы все с налету было понятно — как бы нам легко жилось и воевалось!.. Ну так как вы очутились в этом лагере? Что значит — добровольно?