Всех курсантов учебного центра звали травниками или, по-немецки, хивис. С добавлением немецкой буквы, которая обозначала принадлежность к той или иной специальности. В частности, самого Ивана и тех, кто обучался с ним, называли «хивис-зондер», что, должно быть, означало «зондеркоманда» или что-то в этом роде.
Впрочем, Коломейцева это мало интересовало. Курсы были короткими, всего лишь двухмесячными, после чего Ивана должны были зачислить в какую-нибудь истребительную команду и отправить его убивать здешних партизан. А может, и не здешних, а каких-то других — кто знает? Никто ничего Ивану не объяснял, никто ни о чем ему не докладывал.
Понятно, что воевать с партизанами Иван не хотел. Он понимал, что если он хоть раз выстрелит в партизана ли, в подпольщика ли, то тогда все пропало. Тогда ничем не отмоешься и никак не оправдаешься. Тогда ты преступник и убийца. Тогда тебе путь к своим заказан.
Так что же делать? Попасть в карательную команду, но не стрелять в партизан? Однако вряд ли такое возможно. Там, в той команде, на тебя мигом обратят внимание, мигом тебя заподозрят и разоблачат… Значит, остается одно — не попадать в карательную команду. Как это можно сделать? Только одним способом — бежать из лагеря. Конечно, дело это непростое. Пожалуй, еще сложнее, чем побег из прежнего лагеря. Как-никак это засекреченный учебный центр! Здесь убивают даже за несогласие стать курсантом, а уж за побег тем более…
Но ничего другого не остается. Нужно изыскивать способ, чтобы сбежать. Нужно обязательно придумать такой способ! А для этого прежде всего нужен надежный компаньон. В одиночку такое рискованное дело провернуть трудно.
И Коломейцев стал подыскивать напарника по предстоящему побегу. Нужно было торопиться, до окончания учебы оставалось всего ничего — чуть больше двух недель. Нужно было спешить, но при этом не ошибиться, потому что любая ошибка неминуемо закончилась бы смертью. Но как найти такого напарника? Здесь не простой лагерь, а секретный учебный центр, здесь люди особого склада, все они добровольно согласились быть помощниками и пособниками фашистов. Искать напарника по побегу среди добровольных пособников фашистов — это, конечно, была погибельная мысль. Но ведь при всем при этом никого другого рядом не было! И быть не могло! А бежать нужно было всенепременно!
И подходящий случай, и напарник подвернулись сами собой. Отчего-то так оно обычно и бывает. Ты замышляешь одно, а случай или, может, судьба подсовывают тебе совсем другое. И зачастую оказывается, что то, что подсовывает тебе случай или судьба, намного правильнее того, что ты замышлял. Наверное, это какой-то никем еще до конца не осознанный и не разъясненный закон жизни.
Так случилось и с Иваном Коломейцевым. В тот день его и еще одного курсанта-поляка заставили чинить некое помещение общего пользования. Точнее сказать, нужник. Это было сколоченное из толстых досок сооружение, в котором нужно было подлатать крышу и заменить несколько сгнивших досок. Меняя сгнившие доски на новые, Иван обратил внимание, что задняя стена нужника выходит не на лагерную территорию, а на пространство вне лагеря.
У Ивана тотчас же родилась соблазнительная мысль. Если, допустим, улучить момент и протиснуться сквозь прореху в задней стене, то вот она и свобода! Все казалось настолько простым, что даже не верилось — неужели такое может быть? Получалось, что может. Может! Вот же она, прореха! И притом настолько большая, что протиснуться в нее любому человеку не составит труда! А если так, то, может, и попробовать? Выбрать подходящий момент и…
Иван невольно покосился на своего напарника-поляка. И ему отчего-то показалось, что и поляка сейчас одолевают те же самые мысли и желания, что и его. Во всяком случае, он не сводил глаз с прорехи и даже чему-то улыбался. Неужели он тоже, как и Коломейцев, задумался о побеге? Хорошо, если это так. А если не так? Как тут понять?
— Дзира, — сказал поляк, делая вид, что обращается больше к самому себе, чем к Коломейцеву. — Велки дзира…
— Да, — осторожно согласился Иван. — Дыра… Прогнили доски, вот она и образовалась. — Он помедлил и произнес: — В эту прореху пролезет целая корова, а не то что человек. Конечно, если мы с тобой ее не заделаем как следует.
— В лагере нема кров, — сказал поляк и взглянул на Ивана испытующим взглядом. — Тут бич тилко людзи. Людзи…