И снова ответа я не получил.
— Да хорош, братва, — сказал я им. — Работа такая, я всё понимаю. Ничего личного, да? Но вот вы мне чёто понравились. Привык я к вам! Так что давайте, ну-ка каждый сказал, сколько он невинных людей завалил или прижал, чтобы мне не жалко было вас мочить.
Бычки снисходительно и даже с жалостью посмотрели на меня. Вот это вы зря! Смотрите на меня, как угодно, но не с жалостью. В жалости нуждаются только кто? Правильно, только люди, пытающиеся запретить цикл «Дурь как Мана», а в один ряд с этими утырками я вставать не собираюсь.
Актив свернул к коттеджному посёлку «Березовый Лес», и я догадался, куда мы едем.
— Неужто старина Вальтер Родзинский предоставил свою хатку для моей аудиенции с царём?
Моя догадка была верной. Ну там бы только полный ебланоид два и два не сложил. Например, такой, который пытается запретить цикл «Дурь как Мана», но с этими ладно. Таких я не осуждаю за их скудоумие, а жалею.
Карета скорой помощи въехала на территорию особняка Родзинских. Вживую он был почти такой же, как и на фотографиях, подогнанных Олькой, но на фотках он терял свой лоск богатого житья. Трехэтажный особняк во всю свою кирпичную глотку орал, что здесь живут мажоры, которые ещё и гордятся своей родословной. К-к-комбо ebuchei претенциозности.
Меня, однако, повели не в особняк, а к двухэтажному гостевому дому. Мы прошли мимо черных джипов, тонированных бэшек и длинных мерсов. Интересно, бандосы в нашем городе вообще знают о существовании других цветов и других марок машин? Например, моя Корыточка. Сто очков даст любому здешнему ведру с гайками в плане стиля и надежности.
В некотором отдалении от гостевого дома расположились несколько сараев, у входа в которые тусовались два шкафа.
— Мой брат внутри? — поинтересовался я у Актива, когда мы подошли к двери гостевого дома. — Или в сараях?
— Его приведут.
Меня завели внутрь, где уже был включен свет в дорогих безвкусных люстрах. Коридора не было как такового, а пространство от двери сразу разделялось на кухню и просторный зал. В конце зала устроилась лестница, ведущая на второй этаж — к спальням.
В зале, помимо прочей мебели в лице шкафов, диванов и кресел, стояло три прочных на вид стула. На один из них меня усадили люди Валова.
— Жди, — сказал Актив.
Я демонстративно поднёс руку с отсутствующими часами к глазам и сказал:
— Давайте реще, у меня ещё дела.
Пока я хорохорился, в голове стучали молоточками только пять слов: «Саня», «Кира», «Спасти», «Валов», «Убить». И первые три заставляли меня тревожиться. Но последние два заставляли меня дерзить.
Я оглядывал присутствующих и подсчитывал соперников. Со мной в гостевой домик зашли молодые бычки и Актив с Пассивом. У ворот сарая стоят ещё двое. Ещё двое-трое минимум должны всегда быть с Валовым, и у Родзинского наверняка есть своя охрана. Мда, многовато человек для меня без моей Дури.
Но что мы говорим богу Смерти? Правильно — отдохни, дружок. Успеешь забрать своё.
Пассив вышел из дома, а вернувшись, приблизился ко мне.
— Встань, — сказал он.
— Нахуя?
— Обыскать тебя нужно. Приказ шефа.
— Бля, священные два слова «Приказ шефа», — ворчал я, поднимаясь и расставляя руки в стороны.
Пассив провел по моим рукам, по бокам, прошелся по поясу, хлопнул по карманам и опустился на корты, чтобы пробежаться ладонями по моим ногам до кроссовок.
— Отсоси заодно, пока ты там, — попросил я его.
Кто-то из молодых бычков не удержался и прыснул. Пассив со злобой посмотрел на него.
— Чисто, — процедил он. — Даже мобилы нет.
— А то я еблан поперся бы к вам в обезьянью клетку со всем своим добром, — фыркнул я.
— Давай-давай, базарь, — закивал Пассив. — Посмотрим на тебя сейчас.
— Оставь, — осадил его Актив и вытащил из сумки пачку пластиковых стяжек. — Садись, руки за спинку.
— Не слишком ли боится меня ваш шеф? — поинтересовался я, пока он стягивал мне хомутом руки за спиной, и сковывал ноги вместе с ножками стула. — Может, на меня лучше работать будете?
— Он не боится тебя, — сказал Актив. — Обычные процедуры, проводимые с каждым.
— Значит, он боится всех.
Актив закончил связывать меня и махнул рукой в мою сторону, подав знак. Пассив вышел во двор позвать кого-то.
Он вернулся и придержал двери, чтобы внутрь запёрлись сначала два охранника, а следом сама звезда вечера — Вагит Валов, тварь, каких мало.
— О, красавец какой! — заорал он. — Ну, здорово, Бостончик! Чё, говорят моим людям грубишь? Нехорошо.
Вагит для своих лет выглядел внушительно, хоть форму уже подрастерял. Квадратные плечи, башка, лежащая прямо на них, без намёка на шею и дорогой костюм, сейчас расстегнутый и выпускающий наружу наметившийся живот. Это побочный эффект бабок — начинаешь вкусно жрать и не можешь остановиться. Ну и плюс естественный жирок в силу возраста.