— Да согласен, блять! Согласен!
Она махнула своим жезлом-рожком и меня окутал дым. Когда он развеялся, я снова был в машине, но чувствовал себя гораздо лучше. Нет, мне всё также было херово, и я был готов отъехать, но теперь смог вставить ключ в зажигание и тронуться.
Быстрее доехать до города. До ближайшей ёбанной больницы. Озноб, жар, тошнота, головокружение, потеря дыхания, рвота. Чё бля со мной только не происходило, пока я нёсся по улицам. Я зацепил несколько машин по пути, спровоцировал мелкие аварии, но не уделил этим неприятностям ни секунды своего внимания, а просто понесся дальше.
Я заехал на территорию больницы, когда уже из последних сил боролся за воздух. Я подумывал влететь прямо на тачке во что-нибудь, чтобы привлечь к себе внимание, но решил не подкладывать руководству жабу. На одно движение у меня силы ещё остались.
Я подъехал ко входу в госпиталь и лбом въебался в руль, упершись жопой в спинку сидения. Непрекращающийся сигнал поставил всю больницу на уши. Не дождавшись прибытия докторов, я вырубился.
— Не отключаемся, товарищ! Приходим в себя!
Легко им говорить. А мне было чертовски сложно это сделать. Открыв веки примерно на одну хулионную сантиметра, я понял, что меня везут по коридорам больницы. Разговаривала со мной медсестра, сопровождающая носилки и поддерживающая капельницу.
— Что принял? Ответь, что принял!
— Мн-мн-много чего, — сказал я заикаясь.
— Понятно. Эй! Разуй глаза и не засыпай! Как зовут?
— Бо-бо-бо…
— Борис? Богдан?
— Бостон, — закончил я.
— Настоящее имя какое?
— Это нас-настоящее.
— А фамилия?
— Пр… пр… пр…
— Давай-давай, милок!
— Просто Бостон, — сообщил я и, не удержавшись в сознании, провалился во тьму.
Сцена после титров (прямо как в попкорновом блокбастере)
— А ну вставай!
Блять, чё им всем так надо разбудить меня? Я вот себя отлично чувствую в состоянии сна и отсутствии забот.
— Вставай, мать твою!
По моему телу прошёл ток, волна которого началась где-то в районе грудной клетки, и я с охом выпрямился.
— Так-то лучше! — сказала Люкс и вытащила из моей груди свою ладонь.
Ладонь на моих глазах меняла форму, переливаясь тысячей деталей.
— Нихуясе! — выдохнул я.
— Во, ещё в себя не пришёл, уже выражается, — сказала сидящая рядом брюнетка с распущенными волосами и голубоватым огоньком в глазах.
— Ты кто? — спросил зачем-то я.
Этот вопрос я мог задать каждому из них.
— А, ещё не пришёл в себя, значит. Я Карэнна.
Я огляделся по местности и рассмотрел присутствующих. Мы находились на каком-то полубалконе-полупещере. Ну, не пещере, конечно. В пещерах не висят неоновые лампы и не стоят какие-то раздолбанные приборы размером в холодильник. Вся эта берлога отделялась от сияющей яркими огнями улицы балконом.
Облепленный оружием Гадор скалил свои металлические зубы, а хладнокровный Хазар так и стоял, прислонившись к стене в свете неона. Карэнна и Люкс присели возле меня.
— Дайкон? — спросил я осторожно.
— Не всё забыл, — с надеждой сказала Люкс.
— Вы упоминали это название, — отмёл я её радость. — Ебать меня, конечно, вставило. А как мне теперь проснуться-то?
— Проснуться?! — заржал Гадор. — С добрым утром, приятель!
— Как мне вернуться назад?
— Куда назад? — не поняла Люкс и с волнением переглянулась с Карэнной.
— Домой. В Россию.
Люкс со стоном встала.
— Ох блин!
Гадор продолжал ржать, а Хазар оторвался от стены.
— Ты перезагрузился, Бостон, — сказал он. — И тебе приснился другой мир. Такое случается с теми, кто принимает Сапфир.
— Чё вы блять несёте, глюки?! — заорал я. — На всю свою жизнь в четверть века я вырубился что ли?
— На день, — выдавила из себя Люкс.
Я вскочил. В теле появились странные ощущения. Чувствовал я себя так, будто я контролировал части тела разным способом. Я опустил глаза и увидел дыру в груди, в которой виднелись провода и билось мясное, живое сердце, облаченное в какую-то металлическую, но эластичную броню. Броня двигалась в такт сердцу и от него по проводам что-то расходилось. Кровь, рискну предположить? Или машинное масло?
Я оглядел свои руки, вместо одной из которых был механический протез, а вторая была живой и мясной, и бросился к огрызку зеркала на стене рядом с ржущим Гадором. В зрачках своего отражения я увидел голубоватый мерцающий огонёк, а на лбу металлическую пластину.
Резко развернувшись, я ещё раз осмотрел всех глядящих на меня полулюдей-полумашин, и резюмировал: