– А я никуда не лечу, – заметил Тиссел.
– Я думал, ты хочешь, чтобы я забронировал тебе место.
– Для Хаксо Ангмарка. Это он вернется на Полиполис в корабельном карцере.
– Ну, ну, – сказал Ролвер. – Значит, ты все-таки нашел его?
– Конечно. А ты – нет?
Ролвер пожал плечами.
– Насколько я понимаю, он подделывается либо под Велибуса, либо под Кершауля. Но для меня это не имеет значения, пока он носит маску и изображает одного из них.
– А для меня имеет, и большое, – ответил Тиссел. – Когда стартует планетолет?
– Ровно в одиннадцать двадцать две. Если Хаксо Ангмарк улетает, скажи ему; чтобы явился вовремя.
– Он будет там, – пообещал Тиссел.
Как обычно он навестил Велибуса и Кершауля, а вернувшись на джонку, поставил на график последние три значка.
Доказательство было перед ним, простое и убедительное. Правда, оно не было абсолютно неопровержимым, но достаточно убедительным, чтобы оправдать последний ход. Он проверил излучатель. Завтрашний день решит все. Он не может позволить себе ошибиться.
День начинался ясный: небо напоминало внутренность раковины устрицы, а Мирэйл взошел среди опализирующего тумана. Тоби и Рекс пришвартовали джонку к пристани; три остальные джонки чужеземцев сонно покачивались на небольших волнах.
Особенно внимательно Тиссел следил за одной джонкой, той самой, владельца которой Хаксо Ангмарк убил и бросил в воды залива. Именно эта джонка плыла сейчас в сторону берега, и Хаксо собственной персоной стоял на палубе в маске, которой Тиссел никогда прежде не видел: конструкция из пурпурных перьев, черного стекла и острых, как шипы, зеленых волос.
Консул не мог не восхищаться преступником. Он придумал хитрый план и ловко реализовал его, но потерпел поражение, наткнувшись на непреодолимую преграду.
Ангмарк покинул палубу. Джонка подошла к пристани, невольники бросили швартов, спустили трап. Держа излучатель, готовый к выстрелу, во внутреннем кармане, Тиссел выскочил на берег. Он поднялся на палубу джонки и открыл дверь салона. Сидящий за столом мужчина удивленно поднял красно-черно-зеленую маску.
– Ангмарк, – сказал Тиссел, – пожалуйста, не сопротивляйся и не делай никаких…
Сзади его ударили чем-то твердым и тяжелым, швырнули на пол, и чьи-то руки ловко вырвали излучатель.
Где-то заклекотал химеркин, и чей-то голос запел:
– Свяжите руки этому идиоту.
Мужчина, сидевший до сих пор за столом, встал и снял красночерно-зеленую маску, обнажив черную полотняную маску невольника. Тиссел повернул голову. Над ним стоял Хаксо Ангмарк в маске Укротителя Дракона, выкованной из черного металла, с носом как лезвие ножа, запавшими веками и с тремя гребнями, тянущимися параллельно через макушку.
Маска закрывала лицо преступника, но в голосе Ангмарка звучал триумф.
– Я очень легко поймал тебя.
– Действительно, – согласился Тиссел. Невольник как раз кончил связывать ему запястья и ушел, повинуясь клекоту химеркина.
– Поднимись, – приказал Ангмарк. – Сядь на этот стул.
– Чего мы ждем? – спросил Тиссел.
– Два наших земляка по-прежнему на воде. Они не нужны мне для того, что я собираюсь сделать.
– А именно?
– Узнаешь в свое время, – отрезал Ангмарк. – У нас еще есть час или два.
Тиссел дернулся, но путы держали крепко.
Ангмарк тоже сел.
– Как ты меня расшифровал? Признаться, мне это интересно… Ну, ну, – укоризненно добавил он, когда Тиссел не ответил. – Не можешь смириться с тем, что я тебя победил? Не ухудшай своего положения еще больше.
Тиссел пожал плечами.
– Я действовал согласно одному фундаментальному принципу: человек может закрыть маской лицо, но не свою личность.
– Ага, – сказал Ангмарк. – Это интересно. Продолжай.
– Я одолжил по одному невольнику у тебя и остальных чужеземцев, после чего осторожно расспросил их. Какие маски носили их хозяева за месяц до твоего прибытия? Я приготовил график и наносил на него их ответы. Ролвер носил Свободную Птицу примерно четыре пятых всего времени, а остаток делил между Софистической Абстракцией и Черной Сложностью. Велибусу нравились герои Кандаханского Цикла. Большую часть времени: шесть дней из восьми он носил Халакуна, Неустрашимого Князя и Морского Гордеца. В оставшиеся два дня пользовался Южным Ветром или Веселым Собутыльником.
Более консервативный Кершауль предпочитал Пещерную Сову, Звездного Странника и две или три другие маски, которые носил через разные промежутки времени.
Как уже говорили, эту информацию я получил из самого надежного источника, то есть от невольников. Следующий шаг заключался во внимательном наблюдении за вашей троицей. Каждый день я проверял, какие маски вы носите, и сравнивал это с моим графиком. Ролвер носил Свободную Птицу шесть раз, а Черную Сложность – два. Кершауль пользовался Пещерной Совой пять раз, Звездным Странником – один раз и по разу Квинкунксом и Идеалом Совершенства. Велибус носил Изумрудную Гору дважды, Тройного Феникса трижды, Неустрашимого Князя всего один раз и Бога-Акулу – дважды.
Ангмарк задумчиво кивнул.
– Теперь я вижу свою ошибку. Я выбирал из масок Велибуса, но согласно своим вкусам – и в итоге выдал себя. Но только тебе. – Он встал и подошел к окну. – Кершауль и Ролвер выходят на берег; скоро они пройдут мимо и займутся своими делами. Впрочем, сомневаюсь, что они захотели бы вмешаться – оба стали настоящими сиренцами.
Тиссел молча ждал. Прошло десять минут. Наконец, Ангмарк протянул руку и взял с полки нож. Взглянув на пленника, он приказал:
– Встань.
Тиссел медленно поднялся. Ангмарк подошел к нему сбоку, перерезал завязки и стащил с головы Лунную Моль. Узник вскрикнул; и попытался схватить маску, но слишком поздно: лицо его было уже открыто.
Ангмарк отвернулся, снял свою маску и вместо нее надел Лунную Моль. Потом отстучал на химеркине вызов. В салон вошли двое невольников и замерли, увидев Тиссела.