Мы спустились в гардероб. Я помог Люсе одеться, а потом, и убедившись, что рядом никого нет, крепко впился в её губы.
— Самсон! — вскрикнула она, высвобождаясь из моих объятий. — Что ты себе надумал?!
Из окошечка раздевалки выглянула озабоченная происшествием старушка, и мы вышли на улицу.
— Знаешь, Люсь, — подбил я ногой ком снега, и он сверкающим веером рассыпался в воздухе, — в этом деле наверняка есть китайский след! Не сомневаюсь!
— Китайский? — иронично воскликнула она. — След? При чём тут это?
— А давай сами поговорим с китайскими студентами! Может, узнаем, откуда у Ларисы Васильевны столь необычный халат, и что вообще всё это значит? Общежитие находится ведь на соседней улице!
— Нет, сначала в прокуратуру, вдруг нас Хмурый ищет!
Покорно вздохнув, я последовал за ней, по пути рассказывая о двух китайцах, которые ехали в одном купе со мной и Федоровичем, и как они всё время упоминали красного дракона, и вот, оказывается, халат жертвы снабжён этим символом. И халат китаянки тоже.
Люся остановилась и долгим взглядом смотрела на меня, кажется, приходя к выводу, что я в чём-то прав.
В её зеленоватых глазах отражались солнечные блики, и она была в этот момент особенно красива.
Глава 3. Ходим по кругу.
— А Хмурого нет, — меланхолически отреагировал Холодков на наше появление, через лупу рассматривая какой-то мелкий предмет. Чемоданчик криминалиста стоял перед ним с набором всевозможного инструментария. — Его вместе с шефом вызвали на ковёр к областному прокурору. Часа два не будет! Однозначно!
Переглянувшись, мы с Люсей поняли друг друга. У нас появилась возможность посетить общежитие студентов-иностранцев и разыскать там китайцев.
За столиком в коридоре общежития сидела вахтёрша неопределённого возраста. Лицо моложавое, а волосы седые. Наверное, парик, но неопрятный. И одежда на женщине, можно сказать, старушечьего фасона. Блеклая кофта времен советского дефицита, юбка ниже колен, чулки «в резиночку» и стоптанные тапки на ногах. Тем не менее, она рассматривала себя в зеркальце с таким усердием, словно собиралась участвовать в конкурсе красоты. При нашем появлении сунула зеркальце в карман и принялась дотошно расспрашивать о цели визита. Пришлось на ходу сочинить легенду про поиск репетитора китайского языка.
— Учить иероглифы собрались? — деланно ужаснулась она. — Ну что ж, есть тут одна китаянка, грамотная во всех отношениях.
И повела нас в нужном направлении, шлёпая тапками и рассказывая о том, что некая Лу Лин, хотя и проживает в другом районе города, нередко бывает в этом общежитии у своего приятеля. И в данный момент находится у него в гостях.
–– Ахмедушка! Салих! – зазывно почти пропела вахтёрша, прильнув к двери. — К вам гости!
Дверь открыл высокий и очень красивый брюнет — настолько красивый, насколько может быть красив мужчина ближневосточного типа, хотя я не знаток в этих делах. Кому-то нравится ближневосточное, кому-то дальневосточное. Вопрос вкуса, как говорится. Но Люся смотрела на него во все глаза.
Испытывая ощутимый укол ревности, я постарался напомнить себе о том, что мы пришли, собственно, не к этому красавцу, а к китаянке по имени Лу Лин, которую нам рекомендовала вахтёрша.
В «апартаментах» Салиха, не сравнимых с обычными комнатами в студенческом общежитии, повсюду были ковры, звучала музыка, горели свечи и пахло восточными ароматами.
И тут я увидел китаянку. Эта миниатюрная девушка с очаровательной улыбкой располагалась на диване с бокалом в руках, в клубах синеватой дымки ароматических свечей.
Я онемел, не в силах отвести глаз.
Нам предложили присесть в кресла, откуда я продолжал исподволь любоваться девушкой, азиатским разрезом её искрящихся глаз, рельефным носиком, выразительными губками, словно прорисованными тонким пером художника.
Люся тем временем уже обо всём с ней договорилась. Лу Лин согласилась давать нам уроки китайского языка в оговоренные дни и часы.
— А теперь, друзья, мне пора! — она легко соскользнула с дивана и направилась к зеркалу, где лёгким движением гребня взметнула наверх свои длинные, иссиня-чёрные волосы.