Вглядевшись в удостоверение следователя, Трофим Сидорович вытянулся в струнку и бодрым голосом рапортовал:
– На вверенном объекте – полный ажур! Хотя с иностранными студентами приходится держать ухо востро, дабы не разгорелся международный скандал. А вы, значит, Салиха ищете? — он безнадёжно махнул рукой и заковылял по коридору, чтобы довести нас до апартаментов иностранца. — У этого джигита отбоя нет от девиц! Всё, дальше сами! — и вернулся на пост, бормоча что-то.
Открыв дверь, Салих косо посмотрел на меня и Люсю, но удостоверение следователя возымело результат, и мы были впущены внутрь.
В углу комнаты теперь громоздились чемоданы, и он пояснил, что намерен попрощаться с нашим «милым городом». Возможно, навсегда. То есть отбывает на родину. Сдал экзамены досрочно, и теперь его здесь ничто не держит, а дома ждут жена и дочка. Улетает через два дня.
– И в нашем городе вы едва не стали отцом еще раз? — спросил следователь.
Салих отошел к окну и молча глядел на заснеженный парк, где в свете фонарей снег казался почти золотистым. Плечи мужчины слегка вздрагивали. Хотя, может, это была игра света и тени.
— Да! — резко повернулся он. — Это был мой ребёнок!
Затем откупорил бутылку и всем налил по глоточку в бокалы, при этом с явным неодобрением посмотрев на меня и Люсю:
—А ведь они уже приходили сегодня! — сказал осуждающе.
Хмурый в ответ досадливо махнул рукой и добавил, что у нас есть свои закидоны.
— Я заметил, — холодно сказал Салих. — Днём они собирались учить китайский язык.
Ну, а дальше пошла исповедь о том, что его отношения с Ларисой возникли спонтанно, но были искренними. Он никогда не обещал ей совместного будущего, и она знала, что он вернётся на родину, к своей семье.
— Я и ребенка забрал бы, но Лариса не хотела об этом слышать и говорила: «Только через мой труп!», — при слове «труп» Салих осекся, плеснул себе ещё вина, но повертел бокал и поставил на место.
— Ларису убили вы? — не стал церемониться Хмурый.
— Нет! — вскричал Салих, и глаза его сверкнули праведным гневом. — Меня даже в городе не было в эти дни!
Через минуту вспышка эмоций миновала, и перед нами сидел другой человек, вполголоса рассказывая о том, что всю неделю отдыхал в загородном пансионате «Сосны», куда он пригласил и друзей, чтобы отметить свой отъезд на родину. Каждый из них подтвердит это, как и персонал заведения.
— Лариса не поехала с нами, ссылалась на недомогание, и мы с ней решили провести наш отдельный прощальный ужин тет-а-тет…
— А где бы проходил этот ваш тет-а-тет? — спросил Фёдорович. — Здесь, у вас в апартаментах? Или в ресторане? Или в квартире Зайцевых?
– Нет, только не там! – протестующе поднял руки Салих. – Ни при каких обстоятельствах, никогда я не переступал порога её квартиры! Она ведь была замужней женщиной!
— Но муж, кстати, находился в командировке…
— Нет, я не герой ваших анекдотов, не любовник из шкафа!
Стук в дверь заставил прервать диалог.
— Товарищ следователь, это я! — вошел разрумянившийся на морозе оперативник Пётр Маковенко. — Ирину Максютину отвёз. Из кутузки вот прямо к вам приехал на подмогу. Ещё кого-то туда сопроводить?
Побледневший Салих вскочил, растерянно переводя взгляд со следователя на милиционера, и обратно.
— Успокойтесь, — сказал ему Фёдорович, – никто вас пока никуда не сопроводит, ни в какую кутузку. Однако русский язык вы изучили досконально, если знаете значение этого слова.
— А почему вы сказали «пока»? – не унимался красавец. — Вы что, подозреваете меня в убийстве?
— Мы разберёмся, — был ответ.
Пётр Маковенко, стараясь не топать сапогами по ковру, а обходя его по периметру, приблизился к следователю и сокровенным тоном сообщил, что милиция у нас работает оперативно, так что Максютину уже отпустили домой.
— Как?! — не поверил своим ушам Хмурый. — Не прошло и полтора часа с тех пор, как ты доставил её в отделение, и уже отпустили?!
— А чего тянуть-то? — Пётр поскреб свой рыжеватый стриженый затылок. — Там всё ясно. Позвонили в больницу. Главврач подтвердил, что она взаправду лечилась у них на стационаре все эти дни безвылазно, как говорится.