Дверь мне открыл Петр. Он весь был усыпан мукой: и руки, и лицо, и даже уши.
— Да мы тут это… пельмени лепим, — смущённо пояснил он.
—Ой, — выглянула из-за его спины рыженькая девушка.
— А Люся где? — спросил я напрямую.
— Так она спит уже! — улыбнулась девушка. — Умаялась за день! А я — её подруга Нинель, мы снимаем вместе квартиру!
Старясь идти ровно, я вернулся в бар, где меня ждал Борис.
— Ну шо? — спросил он. — Как там Людмила?
— Спит, — коротко сообщил я.
— А старший сержант? — сдвинул он брови.
— Он лепит пельмени. И, видно, влюбился в другую!
И мы пожали друг другу руки и разошлись. Он поехал в гостиницу, а я решил по пьяни явиться в прокуратуру, хотя на дворе уже был очень поздний вечер.
Упрямый дежурный в прокуратуре никак не хотел впускать меня внутрь, даже требовал неоднократно дохнуть, догадываясь о наличии промилле в моём организме.
Потом он уткнулся в газету и стал притворяться, что вовсе не замечает меня, но я крикнул: «Алё! Мне что, лежать на снегу у порога, пока кто-нибудь не подберёт?»
Чертыхнувшись, дежурный позвонил, наконец, Хмурому, тот вышел в фойе и безнадёжно признал во мне «подкидыша», которого «лучше впустить, чем выгнать наружу, а то неизвестно куда забредёт».
Так я снова оказался в кабинете, сторонясь мешков с вещдоками, и пытаясь понять, что именно делает следователь в столь поздний час на рабочем месте.
Развалившись на составленных в ряд стульях поближе к батарее отопления, я пришёл к выводу, что он ничего не делает. Просто сидит за столом перед листом бумаги с написанными на нем именами уже известных нам лиц: Зайцев, Максютина, Салих, Лу Лин, и смотрит перед собой.
В свете настольной лампы лицо его казалось особенно хмурым.
Потом вздохнул тяжело, кинул на стол какую-то горошину, та отскочила и упала на пол. Я потянулся и поднял её.
Это была горошина обыкновенного чёрного перца. С трудом её расковыряв, я обнаружил внутри маленькое, треугольное зернышко, издававшее пряный аромат, и долго с глубокой задумчивостью созерцал сердцевину этого перечного семени, а потом с молчаливым вопросом обратил свой взор к Фёдоровичу.
Он хмуро мне пояснил, что именно этим перцем преступник посыпал пол в прихожей.
— Вот скажи мне, Самсон, — зачем хозяину квартиры, если он на самом деле убийца, нужно было посыпать перцем пол, чтобы отбить нюх у предполагаемой собаки-ищейки? Зачем? Он же тут живёт!
Я задумался, но от жара чугунной батареи меня развезло еще больше, и я никак не мог сосредоточиться.
— То-то и оно, — сказал Фёдорович. — И смывать со всех поверхностей следы отпечатков своих пальцев зачем надо было хозяину квартиры?
— А! — наконец дошло до меня. — Конечно, зачем это делать хозяину квартиры, ведь его отпечатки, его запах в его же жилище, — вещь абсолютно естественная! Но тут есть одно «но», Фёдорович, — я завозился, вставая, и при этом один из стульев треснул подо мной. — Это могла быть часть постановки, инсценировки, спектакля, как уже говорила Люся. Вот вам, дескать, следы ограбления, вот вам стёртые отпечатки, вот вам перец-горошек! Ищите, мол, неизвестно кого, а я тут ни при чём!
— А ты шурупишь, Самсон! — неожиданно признался Фёдорович. — Но тогда скажи, почему вместе с новыми куртками и золотыми украшениями из квартиры исчезли старенькие, почти рваные штиблеты, в которых Андрей Валерианович мусор выносил к мусоропроводу? Это как вписывается в идею инсценировки?
— Необъяснимый факт, — согласился я. — В смысле обогащения грабителю они на фиг не нужны. А если придерживаться той версии, что это сам хозяин квартиры «косил» под грабителя, то зачем бы он теперь внёс эти несущественные, никому не нужные шлёпанцы в список похищенных вещей? Закавыка!
— Думаю, Самсон, Зайцев невиновен, и нам перед ним придётся извиняться. Убийца не он. Но фактов в пользу его невиновности у меня пока нет. Оперативники ещё не опровергли и не подтвердили его алиби. Молчат.
Затрезвонил стоявший на столе телефон, и следователь нетерпеливо снял трубку.
— Виктор Фёдорович! Старший сержант Пётр Маковенко передал нам, что вы хотите скорее узнать, где находился арабский студент Ахмед Салих и гражданка из Китая Лу Лин в день убийства Зайцевой Ларисы Васильевны! — человек на том конце провода представился сотрудником райотдела милиции и его звонкий голос звучал так громко, что я мог хорошо его слышать. — Пока в устной форме докладываем, что они находились в предшествующие убийству три дня, в день убийства, а также спустя один день, в пансионате «Сосны», в 70 километрах от города. Это подтверждает и руководство, и персонал базы отдыха. Завтра предоставим вам соответствующие документы!