За окном в свете фонаря мела по асфальту поземка. Завихрения снежной крупы извивались змеиными тропами, сталкивались, плавно стекали в ложбинку оврага, к порослям лозняка. Добраться бы до нормальной постели, подумал я, но ехать домой уже не было смысла.
И вдруг раздался ещё один звонок, по трели которого можно было определить, что он междугородний. Старший по званию из бригады оперативников, выехавших на юг, оповестил Фёдоровича о том, что алиби Зайцева полностью подтверждено: муж Ларисы Васильевны действительно находился в городе Н. на побережье Азовского моря в интересующие нас дни.
Фёдорович скомкал лист бумаги с четырьмя фамилиями и бросил его под стол.
— Всё, — сказал он, — подозревать больше некого!
Глава 5. Ёжики и новый поворот в деле.
Вот так следователь и сказал: «Больше подозревать некого!».
— Неужели висяк? — спросил я. — Общественность этого не простит. Начальство, пресса, да все, кто наслышан об этом громком деле, будут требовать результат. И мне написать будет нечего. Главред уволит.
— О чём ты думаешь, Самсон? Это второстепенные вещи. Зло должно быть наказано, вот главное. Знаешь, — вдруг посветлел он лицом, — а я в детстве мечтал стать геологом. Романтики хотелось. В геологии, между прочим, полно интересных специальностей, но я бы занимался геологоразведкой. Или бурением скважин. Недалеко от нашего села стояли вышки, там нефть искали и газ. Я часто бегал на буровую. Бурильная труба идёт вглубь земли, вгрызаясь в горные породы и углубляясь в недра на целые сотни метров, а то и километры! А вынут этот керн, и перед тобой — слои породы за тысячи, а то и миллионы лет из прошлого Земли! Фантастика! Но я и детективами зачитывался, так что этот интерес взял верх. Однако в следственном деле тоже порой приходится перелопачивать много породы, пока доберёшься до истины!
— Уже полдвенадцатого, — вяло констатировал я. — Мы с вами как в той избушке сейчас. Беспомощные. Подозревать некого, и где найти преступника, неизвестно. А как он вообще попал в ту квартиру? Взлом совершил или как?
— Самсон, ты что-то не в форме сегодня, язык заплетается, да и нос повесил. О каком взломе ты говоришь, если входная дверь не подвергалась насильственному воздействию? Либо у человека есть ключ, либо хозяйка сама ему открывает. Да и стол она сервировала к его приходу. Колбаска, сырок, чай, кофе.
— Сантехников и водопроводчиков так не встречают, — я смачно зевнул и устроился поудобнее на скрипевших стульях, вытянув болевшую ногу и уставился на дыру в штанине.
— Ладно, спи, я тоже прикорну на диванчике в приёмной.
Как только он удалился, снова затрезвонил телефон. Я снял трубку.
– А Виктор Фёдорович еще на службе? – звонила секретарша прокурора, Алёна Дмитриевна. – Как хорошо! А то, боюсь, я не выключила обогреватель! Пожалуйста, проверьте!
Я поплелся в приёмную. Хмурый уже приготовился дремать на диванчике, подложив под голову толстую подшивку нашей газеты. А за деревянным канцелярским барьером, где находилось рабочее место секретарши, дышала жаром спираль обогревателя.
— А я-то думаю, с чего это тут так тепло, — Фёдорович завозился, устраиваясь поудобнее. — И не спится почему-то. Посмотри, там есть у неё какая-нибудь книжечка почитать?
— Да вот какая-то детская — «Повадки ежей».
— Давай сюда, я люблю такие!
Неугомонная Алёна Дмитриевна вновь перезвонила, теперь уже трубку взял следователь.
— Обогреватель выключил, — успокоил он её. — И читаю книжку про ёжиков.
— Это мой сын увлекается зоологией, — пояснила она. — А вы тоже интересуетесь?
— О, Алёна Дмитриевна, была одна история. В Лужках летом я как-то вышел в дедовский сад, а меж кустов топают друг за дружкой ежиха с ежатами. Малыши крошечные, остроносые, с блестящими глазками. Сосед пришёл, посмотрел и вырыл яму, в которую пристроил корыто с водой. Говорит, им нужна акватория, пусть пьют, а если надо, то и плавают! А наутро в этом корыте, Алёна Дмитриевна, мы нашли безжизненные их тельца. Внутрь забраться смогли, а наружу – никак. Вспоминать больно об этом!