— Фух! — второй раз за день выдохнул я. — Какая страстная любовь!
А он, маневрируя среди потока машин, успевал нам рассказывать о том, что приехал в наш город несколько месяцев назад, устроился поваром в ресторан председателя китайской общины господина Миня, но в этой общине ничего не слышали про его любимую.
— Остановитесь же, притормозите! — воззвала к его разуму Люся. — Куда мы едем, если вы не знаете, где она живёт?
Нас кидало на сидении из стороны в сторону.
— О, вы не понимаете! — возразил он, с беспокойством озираясь. — Не знаете, на что способен господин Минь! Такси позади, видите, следует за нами! Хитрый Минь отправил своих псов или едет сам! Он не поверил ни в ваши объяснения, Люси, ни в ваше удостоверение, и рассчитывает только на то, что мы сейчас приведём его к «красному дракону», который регулярно вымогает у него дань!
— Что за ерунда, — Люся посмотрела назад, и я, поморщившись, тоже оглянулся.
За нами мчалось, то и дело выныривая из скопления движущихся автомобилей, такси, в котором восседал в своей ушанке Борис из Неждановки, а также в белой шапочке с помпончиком — смуглянка Жанна.
Но рассказывать Люсе о том, что вчера состоялось моё знакомство с этим Борисом, я не собирался. Предпочел бы, чтобы он удалился уже в свою деревню и не показывался Люсе на глаза. А то, видишь ли, решил «свести» её с братом Димкой! А мне это совсем ни к чему. Димка, конечно, мне не соперник, но без него как-то лучше.
— Когда Лу Лин решила уехать сюда на учёбу, — продолжал рассказывать Чангминг, колеся по центру города. — Я подарил ей два шёлковых халата, чёрный и белый, которые были изготовлены в творческой артели. Конечно, пришлось дорого за них заплатить, но это был символический подарок, который выражал моё намерение жениться на Лу. Однако вскоре письма от неё перестали приходить, и вот я здесь, обошёл уже несколько институтов, но безуспешно. А господин Минь, между прочим, — её родной дядя, но очень нехороший человек! Думаете, на какие деньги он ведёт свой бизнес? Обобрал до нитки свою родную сестру, матушку моей Лу! Поэтому я ищу её втайне от дядюшки! В большой тайне!
Рассказывая эту историю, Чангминг постоянно посматривал в зеркало заднего обзора, вертел головой по сторонам, оборачивался.
— Хорошо, — сказала Люся, вняв его мольбам. — Адрес вашей девушки утром я взяла у Салиха, — и стала рыться в сумочке в поисках записки.
— Кто он? — насторожился Чангминг.
— Да так, неважно, её знакомый по институту, — поспешно ответила Люся. — Но где же листочек? Неужто остался в кабинете Миня?
— О, только не это! — Чангминг в отчаянии стукнул своими большими кулаками по рулю.
— Стоп, друзья! — пришлось вмешаться мне. — Я хоть и лежал на полу в тумане после удара, но заметил, Люсь, что из твоей сумочки, когда Минь вытряхнул содержимое на стол, выпала какая-то бумажка. Она спланировала прямо ко мне в руки. Сейчас найду!
Я принялся обыскивать все свои карманы, шурша разными бумагами, вынимая поочередно скоросшиватели, папки, блокноты. Но этого листка нигде не было.
— Да у тебя там целая канцелярия! — возмутилась Люся и хотела шутливо треснуть меня сумочкой, но моя физиономия, украшенная многочисленными синяками, красноречиво убедила её не делать этого. — Может, запомнил, что там было написано?
— Помню кратко. Коттеджный посёлок «Старый парк», дом у воды. Номер не помню.
— Ну так это и я знаю! — огорчилась Люся. — Номер дома нам нужен!
— Дом у воды, больше не помню. Между прочим, Люсь, название «Старый парк» я сегодня мельком заметил в этой газетёнке! — я ещё некоторое время поковырялся в карманах, обследуя их поочерёдно, пока не наткнулся на рекламную газетку «Мастер объявлений», которую стибрил в общежитии из-под сумки Ивановны. — Вот смотри, Люсь: вахтёрша зачем-то обвела своей страшной тёмно-коричневой помадой объявление салона «Экстаз», который, как указано в объявлении, тоже находится в этом коттеджном посёлке.
— Не до экстаза сейчас! — сказала Люся.
— Ну, ладно! — согласился я.
Газета почему-то никак не хотела впихиваться на прежнее место, упиралась во что-то в кармане. Я покопался там и вытащил папку, наполненную документами, которую прежде не видел. С трудом прищурившись, ибо болели все шишки на лбу, всмотрелся в надпись на ней. Что-то было написано китайскими иероглифами, что-то по-русски.