В роковой день он пообещал привезти ей некую сумму, она к его приходу накрыла стол, чай-кофе… Муж как раз был в командировке. И вот во время чаепития, когда она узнала, что денег он всё-таки не привёз, они сильно поссорились, она его шлепнула по щеке, а он ударил её ножом, а потом в приступе ярости бил и бил, сам не помнит, сколько раз.
— Где нож? — спросил Хмурый.
— Выбросил.
— Куда именно?
Он посмотрел на следователя долгим взглядом, словно прикидывал, до какой степени откровенности стоит дойти. Или, может, ещё похитрить немного?
В убийстве-то пришлось признаться, раз этот хмурый следак накопал свидетелей. Но вот сам-то зря сболтнул про свою машину, не там, мол, её поставил! Облажался по полной!
Но ещё оставалась надежда выйти сухим из воды. Прикидываться откровенным, но не сказать главного.
— Так куда выбросил нож, гражданин Фролов?
— В речку с центрального городского моста, гражданин следователь, — и даже нарисовал картинку, где стоял на мосту, и куда бросил нож.
— Как ты мог бросить его в речку, если вода скована льдом?
Фролов замер с карандашом в руках, соображая.
— А! Так это… Там в тот день большая прорубь была, в неё и бросил!
— И попал?
— А чё не попасть!
– Ну что ж, будем искать нож на дне реки!
– Так лёд же! – не поверил Фролов.
— Значит, будем искать подо льдом! В проруби! А если надо, то и тебя туда запустим, без акваланга!
Его увели, вышел из кабинета и Хмурый. Вскоре мы с Холодковым услышали за стеной истошный крик прокурора.
– Ты в своём уме, Витя? — кричал он на Хмурого. — Искать нож в реке, покрытой льдом? Хоть понимаешь, что нужны водолазы, снаряжение, специальная подготовка? И там ведь течение! Это на какой же площади дна придётся искать нож? И где мы возьмем деньги на оплату этой услуги? У нас в прокуратуре воду уже скоро отключат за неуплату!
Хмурый тоже превысил децибелы:
— Без главного доказательства убийца выйдет на свободу — это гораздо хуже, чем прочёсывать дно среди зимы! Гораздо хуже!
— Как бы не подрались они, однозначно, — сокрушённо сказал Холодков. — Пойду предотвращу!
Но, похоже, прокурор сдался. Стало тихо. Я тоже вышел в коридор, да и другие сотрудники стали стекаться к двери, ведущей в приёмную Степанова. А сам Степанов, сняв трубку, с видом подневольного, загнанного в тупик человека, уже звонил начальнику городских водолазов, который, видимо, сразу воспринял эту затею в штыки.
Степанов доказывал ему, что водолазы нужны не для потехи, а для проведения важного следственного мероприятия. И при этом оплатить их недешёвые услуги прокуратура в данный момент не может, но в будущем – непременно!
Положив трубку, Степанов устало сказал Хмурому:
– Ты, Витя, хотя бы водкой угости водолазов этих!
Через некоторое время я и Хмурый, выпросив у завхоза топоры, прибыли на мост, названный Фроловым. Примчался из милиции вызванный на подмогу Пётр Маковенко.
Спустились на лёд, по которому скользила позёмка. Наметили место и стали тюкать топорами. Мелкие льдинки, похожие на стекло, летели в лицо. Мы углубились на пять сантиметров, потом на десять, потом на пятнадцать.
— Ни фига себе! — изумился я. — Какая толщина намёрзла!
На мою реплику никто не обращал внимания. Следователь и старший сержант сосредоточенно расширяли и углубляли прорубь.
Скользя в валенках, к нам подкатил мужичок с удочкой и сказал, что мы собрались ловить рыбу в неправильном месте, а надо перебраться ближе к следующему мосту. Там подлёдный лов даёт лучшие результаты. На это мы отвечали, что ловить будем только тут, и больше нигде. Посмотрев на нас с искренним сожалением, рыбак заскользил валеночками к видневшемуся поодаль мосту, где сидели у лунок кучки рыбаков.
В назначенный час прорубь была готова. Подъехали два мужика на «Ниве», снарядились в подводную амуницию, потолковали со следователем, осмотрелись. И приняв внутрь по рюмочке «для сугрева» из припасённой им палитры, ухнули в воду, под мутновато-зеленый лед.