— Это твоё «с кем-то» нам не подходит, Витя! — вновь раздался басовитый голос прокурора Степанова, у которого, как я успел заметить, была способность появляться мгновенно и без предупреждения. Вот и теперь, возникнув в кабинете следователя, он тут же подхватил разговор. — Для кого она принарядилась? Идёт уже третий день с момента обнаружения трупа! А мы топчемся на месте!
Пока все молчали, он в задумчивости стал описывать круги по кабинету, поскрипывая паркетом, и даже погрузил свой нос в ладони, словно хотел задержать в голове важные мысли.
— Либо муж, либо любовник. Однозначно! — нарушил молчание Холодков. — Для кого ещё женщина станет надевать столь шикарный халат?
Виктор Фёдорович кивнул в знак согласия, но озабоченно повёл бровью. Видимо, эта версия устраивала его не на сто процентов.
— Что именно нам позволяет делать подобное умозаключение? — тоном школьного учителя произнес Степанов и вдруг повернулся ко мне. — Репортёр, а ты как считаешь?
— Ну так ясно, халат, пусть и дорогой, является предметом интимного гардероба, и предназначен для домашнего использования, в кругу близких людей, — подал я голос.
— Вот! — Степанов торжествующе поднял вверх указательный палец. —Учитесь у юноши литературным выражениям! А ты, практикантка, что к этому добавишь? — заметил он Люсю, вернувшуюся с чайником.
— Но почему только муж и любовник? — она поставила чашки на поднос и наполнила их кипятком. — Для подружки тоже можно принарядиться, когда приглашаешь её на домашние посиделки!
— Определённо можно сказать только одно: это был некто, кому она доверяла, с кем имела определённые отношения. Муж, любовник, родня, подруга, — произнёс Виктор Фёдорович. — Пили чай за кухонным столом, там же произошло убийство, был момент борьбы, в результате чего на пол падала и разбивалась посуда, а также остатки трапезы.
— А на обоях ты разглядел бурые пятна смытой крови, а на линолеуме – тоже размытые полосы, которые тянулись в коридор и далее к ванной! — в тон ему едко воскликнул Степанов. — Всё это, Витя, мы уже обсуждали! Ясно, что после чаепития преступник тащил уже мёртвое тело в ванну, чтобы там его расчленить, да передумал по не известной нам причине! Но что нового мы можем сказать на данный момент?
— Ну так подождите! Я с минуты на минуту жду на допрос главного подозреваемого, каковым на данный момент мы определили мужа жертвы, Андрея Валериановича Зайцева, — недовольно посмотрел Фёдорович на прокурора. — Надеюсь прояснить некоторые подробности.
— Вот и выжми из него всё до последней капли! — воскликнул Степанов. — Параллельно ищем любовника, если был таковой, и работаем с более широким кругом общения — с друзьями, подругами, родственниками! И со студентами тоже! — мне показалось, он метнул взгляд в мою сторону.
— Вы меня, конечно, извините, — подала голос Люся, — но чай остывает. Где накрывать?
— Чай, чай, одно у вас на уме! — шествуя мимо Люсиного подноса, Степанов тем не менее схватил с него булочку и удалился восвояси.
Виктор Фёдорович с готовностью свернул окровавленный вещдок, предложив для чаепития освободившееся пространство своего стола, заботливо протерев его носовым платком.
— «Что нового мы можем сказать на данный момент!», — язвительно повторил Холодков фразу, произнесённую прокурором. — Шеф как будто не знает, что дело пахнет висяком, ибо преступник не оставил никаких улик! Видать, имел достаточно времени, чтобы вымыть пол, затереть пятна крови на обоях, на полу, а также протереть дверные ручки, краны и все прочие поверхности в квартире. Ни единого пальчика! — промямлил он, засовывая в рот булочку с джемом. Допустим, это был муж, но пока припереть его нечем! Орудие убийства ведь тоже не обнаружено!
В дверь постучали, вошёл интеллигентного вида человек в сопровождении конвоиров.
— Присаживайтесь, Андрей Валерианович, — указал на стул перед собой Виктор Фёдорович.
Присмотревшись к главному подозреваемому, я вспомнил, что не раз видел его в университете. Муж Ларисы Васильевны работал, кажется, на биофаке. Это был очень сдержанный, суховатый, неулыбчивый человек. Сейчас он выглядел уставшим и поникшим — результат пребывания в следственном изоляторе, где его допрашивали оперативники, скорее всего, по ночам. А теперь ему отвечать на вопросы в прокуратуре.