— А почему ты думаешь, что я крупный специалист? — спросила Салли.
Хоуп пожала плечами. Весь этот разговор складывался у них как-то не так, и она не понимала, виновата ли в этом она сама. Посмотрев через стол на Салли, она подумала, что в отношениях между ними есть какая-то напряженность, хотя ее природу трудно было определить. Словно разглядываешь иероглифы, вырезанные на камне. Они что-то означают, но ты не можешь их прочитать.
— Значит, и в последний раз, когда Эшли останавливалась у нас, ты не заметила в ней ничего необычного? — спросила она Салли.
Ожидая ответа, она вспоминала, как это было. Эшли влетала к ним со своей обычной шумной непоседливостью, апломбом и тысячей планов, каждый из которых надо было осуществлять немедленно. Иногда рядом с ней возникало ощущение, что пытаешься ухватиться за ствол пальмы во время урагана. Она от природы была заряжена неуемной кинетической энергией.
Салли покачала головой и улыбнулась:
— Не знаю. У нее была куча дел, она встречалась со школьными друзьями, которых не видела несколько лет. Она просто не могла найти момента, чтобы пообщаться со своей старенькой скучной мамой. Как и со старенькой скучной маминой партнершей. Да и со стареньким скучным папой, наверное, тоже.
Хоуп кивнула.
Салли отодвинулась от стола:
— Давай подождем и посмотрим, как будут развиваться события. Если у Эшли действительно что-то не в порядке, то она, скорее всего, позвонит и спросит совета или попросит помощи. Не стоит воображать несуществующие проблемы, согласна? Я даже жалею, что заговорила об этом. Если бы Скотт не был так расстроен… Точнее, не расстроен, а обеспокоен. Боюсь, у него в характере появляются параноидальные черты — сказывается возраст. В общем-то, как и у всех нас, не правда ли? А Эшли… из нее ключом бьет энергия. Лучше всего не мешать ей — пусть сама найдет свою дорогу.
— Слышу речь разумной матери, — кивнула Хоуп.
Она стала собирать тарелки, но, когда хотела взять бокал, тонкая ножка сломалась у нее в руке, бокал со звоном упал на пол. На кончике указательного пальца выступила кровь. Она смотрела, как капли крови набухают и стекают на ладонь в такт ударам ее сердца.
Они немного посидели у телевизора, затем Салли сказала, что идет спать. Это было объявление, но не приглашение, и даже дежурного поцелуя в щеку не последовало. Хоуп села проверять школьные сочинения и, не глядя на уходившую Салли, спросила ее, не собирается ли она в ближайшее время прийти на стадион посмотреть игру. Салли ответила уклончиво и поднялась по лестнице в их общую спальню на втором этаже.
Хоуп, устроившись на диване, посмотрела на Потеряшку, который тут же потащился к ней. Услышав, что в ванной наверху побежала вода, она похлопала ладонью рядом с собой. Она никогда не приглашала пса на диван в присутствии Салли, которая не одобряла его бесцеремонного обращения с мебелью. Та считала, что у каждого должна быть своя роль и свое место: у людей на стульях, у собак на полу. Всякой путаницы и неразберихи следует избегать. Сказывалась адвокатская выучка. Салли привыкла разбираться в конфликтах и запутанных ситуациях и вносить в них смысл и порядок. Создавать правила, определять роль и место каждой вещи и намечать курс действий.
Хоуп считала, что слишком большая организованность препятствует свободе человека. Ей нравилось, когда в ее жизни возникал некоторый беспорядок, — в этом находил выход бунтарский дух, который, по ее мнению, был в какой-то мере ей присущ.
Она рассеянно погладила Потеряшку. Тот стукнул пару раз хвостом и блаженно закатил глаза. Она слышала, как Салли ходит наверху; затем отблеск света, падавший на лестницу из спальни, исчез.
Откинув голову на спинку дивана, Хоуп подумала, что в их отношениях наступил, пожалуй, даже более глубокий кризис, чем ей представлялось, хотя причина была ей неясна. Ей казалось, что весь последний год Салли пребывала в каком-то ином мире, ее мысли блуждали где-то далеко. Хоуп задумалась о том, может ли любовь пройти так же быстро, как она возникла между ними когда-то. Вздохнув, она переменила позу и переключилась с тревог, связанных со своей партнершей, на переживания по поводу Эшли.
Она плохо знала Скотта и за все пятнадцать лет говорила с ним всего раз пять-шесть, что было, как она сама признавала, довольно странно; информацию о нем она черпала в основном из разговоров с Салли и Эшли. Однако она не считала его человеком, способным сойти с катушек без серьезной причины, тем более из-за такой банальной вещи, как анонимное любовное письмо. Как тренеру и как школьному консультанту, ей приходилось видеть столько странных и чреватых опасностью связей, что она поневоле тревожилась.