Единственная зацепка — Стас говорил о штурме замка, под которым расположена гробница Удона. Но что мне это дает? Мне нужен не король, а его исчезнувший сын.
Стоп! А ведь есть человек, который может что-то знать. Вот буквально минуту назад был поворот к его дому.
Я резко развернулся и почти бегом направился к перекрестку. От него уже виднелась нужная мне вывеска.
Кафка, бывший королевский чародей
Найду давно потерянную вещь, сниму порчу, приворожу
Другие магические услуги
Недорого
Интересно, «давно потерянной вещью» может быть Изумрудное Яйцо? Надо спросить у старика, вдруг и в самом деле найдет. Кто как не главный королевский волшебник, пусть и бывший, должен знать обо всех тайнах? Наверняка он имел доступ к самым секретным летописям. Правда, расстались мы с ним не по-дружески, но мне ли не знать, чем его можно купить.
Решив так, я оправил Руддеру сообщение:
Стас, новости есть? У меня пусто, походу, мы не там ищем.
Он ответил быстро.
Пока тихо. Понимаю, ты устал, но еще есть надежда. Стой на углу «Голубятни», сейчас пришлю тебе смену.
Тьфу ты, как нехорошо. Он думает, что я весь день сбиваю ноги, дежуря на рыночной площади, а на самом деле я шарюсь по непонятным катакомбам. Ладно, смена так смена, все равно миридов они не найдут.
Едва я добрался до «Голубятни», как подрулил Веллинг. Забрал у меня фонарь и растворился в толпе, добродушно бросив:
— Спасибо, отдыхай.
Нет уж, благодарю, не до отдыха, надо бежать к Кафке.
Дверь мне открыла все та же усталая тетка в теплой шали. Походу, она мерзнет в любую погоду. Посмотрела с сомнением, словно раздумывала, пускать ли меня, потом жестом пригласила войти.
Поднявшись по лестнице, я откинул бархатную портьеру кабинета. Но вместо тихой, спокойной обстановки наткнулся на настоящий кавардак. Кафка, озадаченный и явно расстроенный, метался по комнате, посыпая пол и стены желтоватым порошком. Потом схватил со стола пузырек с фиолетовой жидкостью и, бормоча что-то себе под нос, стал разбрызгивать ее вокруг себя.
Снаружи, за распахнутым окном, что-то грохнуло, послышалась приглушенная брань, и чародей метнулся туда.
— Да что вы, в самом деле! — возмущенно завопил он, шлепнувшись животом на подоконник. — Решетку удержать не можете⁈
В ответ тот же голос пробубнил что-то неразборчивое, послышался скрежет, и вскоре все стихло. Кафка с шумом закрыл створки окна, за стеклом блеснули зеленые прутья решетки. Старик повернулся и увидел меня.
— Опять ты⁈ — возмутился он.
Врубив Дипломатию, я кивнул.
— Ага. Что-то случилось?
— Да ходят тут всякие типа тебя, — он возмущенно замахал руками. — Грабят и грабят! Небось, друзья твои, воришки несчастные! Все вы одинаковые.
— Как вы можете такое говорить! — ужаснулся я, сделав круглые глаза. — Чтобы мои друзья да… да обворовали кого-то⁈ Ни в жизнь не поверю!
Кафка тормознул и, слегка нахмурившись, внимательно посмотрел на меня.
— Точно?
Войдя в образ благородного полудурка, я чуть было не ляпнул: «Вот те крест!», но вовремя одумался.
— Клянусь Теодаром!
— Да? Ну ладно, — черты его лица разгладились, взгляд подобрел, и старик незлобиво проворчал: — Что на этот раз?
Я запустил руку в мешок.
— Вот, уважаемый чародей, принес вам подарок из Пустошей.
По-птичьи склонив голову набок, он долго рассматривал шипы, лежащие на моей ладони. Потом поставил на стол склянку, которую все еще держал в руке, и осторожно взял один из них.
— Клестира… — прошептал Кафка почти с благоговением.
— Она самая.
— Где взял?
— Говорю же, привез из Пустошей.
Он окинул меня недоверчивым взглядом.
— Ладно, заходи, садись.
Не успел я расположиться в уютном кресле, как старик, сев напротив меня, приступил к допросу.
— Хочешь сказать, что сходил в Пустоши и вернулся? Или все-таки умер и возродился?
— Повезло, обошлось без смерти, — ухмыльнулся я.
— Допустим. И сколько шипов ты готов отдать?
Казалось, глаза, окруженные лучами морщинок, видели меня насквозь. Но мне скрывать было нечего. Улыбнувшись пошире, я голосом наивного лошары ответил:
— Да хоть все. — Но, подумав, добавил: — Впрочем, парочку я все-таки оставил бы себе.
— А ты знаешь, сколько они стоят? Осознаешь, что вот эта кучка в твоей руке тянет не меньше чем на золотой?
— Угу.
— Ясно, — пригорюнился чародей. — Значит, тебе от меня что-то нужно. Причем очень важное. Сгубить кого-то?
Я вернул три шипа в инвентарь, а остальные высыпал на стол перед Кафкой.