— Так и сделаем. Вот только отправим этих недоумков восвояси.
— Думаешь, магмапушки справятся? Не подведут?
Капитан усмехнулся.
— Не сомневайся, они дадут им жару, в самом прямом смысле слова. Стреляют огненной слизью, от которой без магии воды не отделаешься. А эти дикари, сам знаешь, магией не владеют. Только тупая звериная сила, а уж с этим мы как-нибудь справимся.
С уважением покосившись на странные устройства, я перевел взгляд на Пустоши. И буквально остолбенел: из туманного марева на город катились огромные волны дикарей. От края до края, сколько хватало глаз, виднелись враги, а из клубов пыли и песка появлялись все новые. Бежали, скакали, неслись. Причем разные: темношерстые, как Клара, с голубой шерстью, как Элхо, с рыжей, как те, что схватили меня у водопада. Похоже, папаше и правда удалось собрать несколько разных племен. Кстати, где он сам?
— Что-то их многовато, — поежился я.
— Пушек тоже немало, — преувеличенно бодро ответил кэп, — справимся.
Он подошел к ближайшему гвардейцу, пошушукался с ним, потом с другим. А я с легкой оторопью смотрел на подкатывающееся море дикарей. Они остановились метрах в пятидесяти. Молча стояли и смотрели на нас. Из-за их спин слышался топот и гомон новых волн.
Шум справа заставил меня обернуться. Несколько гвардейцев, ощетинившись копьями, смотрели вниз и что-то громко выкрикивали. А от ближайших домов бежала Элхо. Подскочив к стене, она стала поспешно подниматься.
Цепь, соединяющая браслеты магических наручников, была разорвана, ее болтающиеся звенья со звоном бились о перемычки лестницы. С ловкостью ящерицы зверотетка забралась наверх и оказалась недалеко от меня.
— Стойте! — проорал я гвардейцам, готовым насадить дикарку на пики. — Не трогайте ее!
Боковым зрением я увидел, как Андрес что-то прошептал капитану. Тот поднял руку, и гвардейцы тут же опустили оружие.
Растолкав опешивших стражников, Элхо подскочила к краю стены. Размахивая руками, она стала делать знаки соотечественникам и закричала во все горло:
— Ху! Хей-их! Хо-хехом!
Дикари притихли, а она продолжала:
— Папа́! Ху! Не нападать! Хе-хур-рух! Люди хорошие! Ху!
Проследив за ее взглядом, я различил в толпе зверолюдей Хорреса, папашу нашей подружки. Как и положено вождю, он стоял в первых рядах и внимательно смотрел на дочь. Едва она закончила, он завопил в ответ:
— Хурумбу! Ху-мук! Му-хухуну!
По интонации и жестам было похоже, что он приказывает ей замолчать. Но Элхо не унималась:
— Хуту! Ху хумэху!
Может, она и впрямь сумеет уговорить неразумного отца, сдуру послушавшегося злого бога? По крайней мере, морда Хорреса приобрела слегка задумчивое выражение.
Покрутив головой, Элхо заметила меня, по-звериному осклабилась и вскинула лапу, указывая в мою сторону.
Стоявший рядом со мной гвардеец сделал резкое движение.
Вжи-их!
Брошенное им копье просвистело мимо меня и через доли секунды вонзилось Элхо в грудь. Она покачнулась, хватая руками воздух, на мгновение застыла на краю стены, а потом рухнула вниз, прямо на колья, врытые для защиты от зверолюдей.
— Идиот! — заорал я, не помня себя. — Нахрена⁈
Песок скрипел на зубах и норовил забраться в горло, но мне было не до него.
Гвардеец слегка растерялся от моего напора.
— Нечего своими лапищами в капитана тыкать! Шпионка она!
В ту же секунду нас накрыл страшный крик. Полувопль-полувой. Глаза Хорреса буквально вылезли из орбит, рот мучительно искривился. Сейчас он совсем не походил на зверя, весь его облик говорил о душевном страдании. С безумной болью смотрел он на дочь, повисшую на кольях, словно тряпичная кукла. Вопль длился и длился, оглушая нас, но постепенно нотки ужаса и горя сменялись в нем злобой и жаждой мести. Когда он замолк, у меня по спине пробежали мурашки, настолько жуткой казалась наступившая тишина. Лишь пыльная буря, словно предвестник апокалипсиса, гудела, забивая дыхание и лишая зрения. Ветер из Пустошей нес запах зверья, пески и что-то еще — зловонное, приторное, напоминающее разлагающуюся плоть.
Я стоял рядом с Андресом, чувствуя, как атмосфера сгущается, сжимал кинжал, как ребенок обнимает игрушку в темноте, и ждал. Неподалеку капитан Престус отдавал последние распоряжения. Лучники перебирали стрелы, пытаясь чем-то занять руки. Маги хмуро готовились к заклинаниям, их ладони уже искрились слабым светом магической энергии.
Но я не мог отвести взгляда от Хорреса. Он был страшен. Даже сквозь густую пыльную завесу я видел, какой ненавистью горят его глаза. Шерсть на плечах и груди была мокрой от пота, в лапах, мощных, как железные тиски, кружился трёххвостый болас, готовый в любой момент обрушиться на врага. Без слов понятно, что вождь зверолюдов мечтает истребить нас всех.