В реке не могут напиться,
В огне не могут согреться,
Ужасны безглазые лица,
Осколки льда вместо сердца.
Я в недоумении покосился на нее — Бася неотрывно следила за резвящимися в лаве рептилиями. Пригляделся к ним внимательнее и слегка прифигел. У этих монстров действительно были не морды, не рыла, а самые настоящие лица. Почти человеческие, только бесстрастные и слегка мутные, как отражение покойника в потускневшем зеркале. А глаза… Они напрочь отсутствовали, вместо них зияло лишь три черных провала.
— Ты уже сталкивалась с этими чудищами? — спросил я.
— Да, в одном из видений, показанном Хранителем. Это морозные саламандры, — тихо ответила принцесса. — У них внутри — леденящий холод, они постоянно мерзнут, поэтому живут всегда рядом с лавой и с удовольствием в ней купаются. Но мне и в голову не приходило, что с их помощью тинароллы получают ресурс.
— В смысле?
— Туда посмотри — вот как они добывают свою пемзу.
Я повертел головой и заметил плывущую в огненной реке ящерицу. Двигалась она быстро, и за ней оставался след из потемневшей, словно застывшей лавы. Выбравшись на кочку, рептилия отряхнулась, и во все стороны полетели затвердевшие лавовые кусочки. Ресурсы! Что тут скажешь, недурно устроились Красноглазые.
— А вон там, среди лавы, остров, и на нем алтарь, видишь? Похоже, тот самый, где было разбито сердце Теодара.
— Нам это важно?
Баська вдруг тихо ахнула, и я встревожено наклонился к ней.
— Что такое?
— На алтаре Солнцедар!
Я присмотрелся внимательнее, но по-прежнему видел лишь что-то блестящее. Похоже, зрение у принцессы было куда острее моего.
— Если он там, то и другие ресурсы должны быть где-то рядом, — жарко зашептала она. — Мы должны обыскать все вокруг!
— Тихо, тихо, ты привлечешь внимание. Смотри вниз, делай вид, что ковыряешься в тележке.
— Хорошо, — принцесса опустила голову и уткнулась взглядом в оружие. — Но…
— Эй! — раздался вдруг громкий оклик. — Ты что там делаешь⁈
Я вскинул глаза: к нам приближался высокий, широкоплечий тинаролл с плетью в руке. Сделав шаг в сторону, чтобы он не наткнулся на меня, я прошептал:
— Скажи, что тебя послал Бурлехун. Велел отвезти тележку с оружием к лавовому озеру.
Бася сжалась, изображая страх, и, когда Красноглазый подошел, повторила эти слова.
— Шаман Бурлехун? — нахмурился тин. — К Огнехрану? Зачем?
— Не знаю, господин, — прошелестела она. — Велено стоять там и ждать, пока оружие не заберут.
— Так чего ты тут околачиваешься? Иди, да поторапливайся, — с этими словами надсмотрщик, погрозив ей плеткой, отправился к ныряльщикам.
Принцесса, с облегчением выдохнув, толкнула тележку и засеменила к лавовой заводи, которую тин назвал Огнехраном. Я поспешил следом, внимательно глядя по сторонам.
Через пару минут мы приблизились к огненному озеру и пошли вдоль берега. Здесь жар ощущался намного сильнее, несмотря на защиту заклинания, наложенного моей спутницей.
Я лихорадочно думал, пытаясь сообразить, что делать. Никаких хитростей, как назло, в голову не приходило. Похоже, действовать придется в лоб.
— Бась, слушай. Иди дальше, но медленно. А я попытаюсь проскочить по насыпи к алтарю. Как минимум надо спереть Солнцедар.
— Надо забрать все, — возразила она. — Но там, у входа на дорожку к острову, стоят два стражника.
— Попробую просочиться между ними. Все, удачи нам.
С этими словами я направился к тинам, охраняющим насыпь. Неслышно приблизился на расстояние в несколько метров и с разочарованием увидел, что между ними натянута сеть. Явно антимагическая. Значит, на инвиз можно не рассчитывать. Блин, засада. Что ж делать-то?
Внимательно осмотревшись, я заметил невдалеке пленников. Толкнуть, что ли, одного из них на стражей? Ну, такое себе, надо придумать что-нибудь получше.
Пока я размышлял, подрулила Бася с тележкой. И не успел я ничего понять, как она скинула кандалы, в руке ее сверкнул дикмус. Принцесса быстро дунула — и оба стража, покачнувшись, рухнули в лаву.
Сказать, что тины завопили — ничего не сказать. Такого жуткого воя мне ни разу не приходилось слышать. Дикая боль смешалась в нем с яростью, страхом, ненавистью. Я с ужасом смотрел, как их тела погружаются в бурлящую пучину, как с них слезает серая кожа, как оголяются черепа.
Их вопли перешли в хрипы и быстро затихли. Мелькнула в пузырящейся плазме рука, вернее, чудом уцелевшая лучевая кость, словно тянущаяся к небу. И все. Твою ж налево, хорошо, что я пленников не толкнул, как собирался, а то и они сейчас шли бы ко дну этого жуткого озера.