— Так что же? — поинтересовалась с любопытством женщина. — Что-то привлекло ваше внимание?
— А-а-а… — протянул Ростик, с трудом пытаясь прийти в себя. — Не знаю… Не уверен… А где я?
Он и сам не понял, как догадался задать этот вопрос, но был просто счастлив, что подобное пришло ему в голову, потому как именно это на данный момент было самым важным.
— О, конечно! — воскликнула женщина, виновато улыбнувшись, что очень сильно смягчило ее несколько грозный внешний вид. — Я все время забываю, что на двери нет вывески. Это, — она развела руками, как бы приглашая окинуть взором помещение, — «Лавка госпожи Говерлы». А я госпожа Говерла и есть. Приветствую вас, молодой человек, в моем хранилище старых, но все еще очень полезных вещей.
— Спасибо, — поблагодарил Ростик и вдруг вспомнил, что его сюда привело. — Извините, я ищу одного человека, который прямо передо мной зашел в вашу лавку.
Госпожа Говерла удивленно округлила глаза.
— Человек? Какой человек?
— В плаще, — поспешно ответил Ростик и уточнил: — В длинном черном плаще. А в руке у него был черный зонтик.
Госпожа Говерла вежливо улыбнулась и отрицательно покачала головой.
— Мне очень жаль, но я никого не видела. Да и сами вы можете убедиться, что здесь, кроме нас, никого сейчас нет.
Ростик растерянно оглянулся.
— Но этого не может быть! — воскликнул он. — Я точно видел, как он вошел сюда!
Великанша пожала плечами.
— Право, не знаю… — Она задумалась. — Разве что… Здесь есть еще один выход — запасной, по которому можно выйти с противоположной стороны дома.
— Значит, он именно через него и вышел, — убежденно подхватил Ростик.
— Сомневаюсь, молодой человек, — недоверчиво приподняв густые брови, покачала головой госпожа Говерла.
— Не понимаю… Но почему?
— Видите ли, на той двери замок.
— А разве его нельзя открыть? — упрямился Ростик.
— Вероятность этого весьма сомнительна, юноша, поскольку ключей от того замка давно не существует. Тем выходом уже много лет никто не пользуется. Но если вы сомневаетесь… — Великанша сделала приглашающий жест рукой. — Мы можем с вами прямо сейчас проверить: выходил ли кто через ту дверь только что или нет. Честно говоря, мне и самой интересно знать, как так могло получиться, что кто-то зашел в мой магазин и исчез без следа. Ну что же, идемте? Если мы кого-нибудь встретим, вы сможете опознать, тот ли это человек, которого вы ищете.
Ростик утвердительно кивнул. Он подумал, что если незнакомец с зонтом действительно вышел через другую дверь, то, возможно, у Ростика есть шанс догнать его и отдать наконец этот сверток, бегать с которым ему уже порядком надоело.
Госпожа Говерла направилась мимо длинных полок с антиквариатом. Остановилась она лишь раз, чтобы взять с одной из полок толстую желтую свечку и зажечь ее. Когда она пошла дальше, Ростик последовал за ней. За одним из стеллажей была дверь: невзрачная, перекосившаяся, во многих местах с нее облезла полосами краска.
— Прошу за мной, — сказала великанша, открывая дверь.
Чтобы войти, ей пришлось низко наклониться, потому что дверь была намного ниже, чем она сама. Несмотря на то, что за дверью было очень темно, Ростик смело вошел следом.
Вдвоем они шли по узкому и темному коридору: все время прямо, никуда не сворачивая. Собственно, узким этот коридор был в большей степени для хозяйки антикварной лавки — она еле-еле вмещалась в нем. Идти оказалось недолго, и вот они уже возле старой, затянутой паутиной двери, которая на вид вполне надежно держалась на ржавых петлях. Госпожа Говерла потянула дверь на себя — коротко лязгнул металлический замок, и дверь осталась запертой.
— Похоже, здесь никто не выходил, — сказала великанша, поднося свечу к замку.
Ростик увидел покрытый толстым слоем пыли навесной замок.
— Видите, сколько пыли, — сказала госпожа Говерла. — К этому замку уже много лет не прикасались. Да и без того понятно, что никто его не открывал. Потому как если бы открывали, то замок и теперь был бы открыт. А он, как вы видите, закрыт.
Ростик озадаченно смотрел на дверь.
— Но куда же делся тот человек, которого я видел? — изумленно спросил он.
Госпожа Говерла беспомощно пожала плечами. Густые брови над глазами цвета киви вытянулись домиком.
— Ничем не могу вам помочь, юноша.