Ростик повернулся и приблизился к двери, из которой только что вышел. Он уже хотел войти, как услышал голос канцлера и остановился. Дверь была приоткрыта, и Ростик осторожно заглянул в узкую щель. Он сразу заметил, что король пересел из своего трона в кресло: поближе к столу с едой и, соответственно, к канцлеру.
— Кто этот ребенок? — вальяжным тоном, растягивая слова, поинтересовался канцлер.
— Ребенок? — зачем-то переспросил король. Ростику не нужно было сильно напрягать извилины, чтобы догадаться, что говорят о нем. — А-а-а, этот молодой человек был пойман моим камердинером на аукционе, когда пытался что-то украсть. Так решил этот болван, которого я отправил на аукцион проверить целость и сохранность моих нарядов. Пока они не проданы, они принадлежат королю — то есть мне. А королевские вещи должны быть в идеальном порядке, — с важным видом разглагольствовал король, нахмурив лоб. Потом он озадаченно округлил глаза и хмыкнул: — О чем это я?
— Какой правильный вопрос, ваше величество, — ехидно поддержал короля канцлер. — А почему мальчишку не казнили, если он пытался украсть что-то из ваших вещей?
— Потому что ничего подобного он не пытался, разве не понятно? — гневно сверкнул глазами на канцлера король.
Ростик догадался, что король и канцлер, без сомнения, недолюбливают друг друга.
— Молодой человек утверждает, что прошел… э-э-э… — Король помялся и, прокашлявшись, договорил: — Сквозь тень.
Канцлер оживился.
— Сквозь тень? — переспросил он. — Это интересно. — Канцлер на минуту задумался, а потом с недоверчивой миной на лице заявил: — А может быть, он врет.
— Не думаю, — категорическим тоном отмел это предположение король. — Очень вежливый юноша и умеет себя вести в присутствии короля, к твоему, любезный канцлер, сведению, — подпустил ответную шпильку в адрес канцлера его величество. Потом вдруг грустно вздохнул: — В отличие от моих детей, к сожалению. Принц Афелий намедни нагрубил отцу — то есть мне, — сказал, что я ограничиваю его свободу, и отправился развлекаться, даже не сказав куда.
— Это все последствия трудного детства и недостатка образования, — чванливо скривив рот, заметил канцлер.
— Эй-эй! — прикрикнул король. — Ты говори-говори, да не заговаривайся!
Канцлера эта короткая вспышка гнева ничуть не смутила — он даже бровью не повел.
— А что вы хотели? Кто, по-вашему, должен был заниматься воспитанием ваших детей, пока вы играли в гольф?
— Ты бы лучше за собой следил, — посоветовал король, ткнув клюшкой канцлеру прямо под нос.
Канцлер скосил глаза на клюшку, пошевелил ноздрями, недовольно скривился и отстранил клюшку от своего носа указательным пальцем. При этом вид у него был такой, будто ему под нос сунули по меньшей мере скунса.
— Пальцем в небо, ваше величество, — с важным видом заявил он. — Мой дядя дал мне превосходное образование. Не жалуюсь.
— Это ты о том самом дяде, который правит Городом Снов? О том, который вдрызг разорился и теперь одалживает деньги на карманные расходы у своего штатного мага?
Канцлер с прикрытыми глазами так высоко вскинул вверх подбородок, что Ростик на секунду подумал, а не отвалится ли у него сейчас голова?
— Дядя не вечно будет править. После его смерти трон займу я. А когда я стану королем…
— Когда ты станешь королем, я съем свою клюшку для гольфа, — перебил его король, заметно раскрасневшись.
Но канцлер и тут не смутился. Вальяжно растягивая слова, он полюбопытствовал самым что ни на есть светским тоном:
— Поджаренную на медленном огне или так — в сыром виде?
Король стал красным, как свекла. Но, видимо, канцлер в таком тоне разговаривал с ним далеко не в первый раз, поэтому король только нахмурился и заметил:
— За такое непочтительное обращение к королю я мог бы казнить тебя сию же секунду. Но не стану. Нет у меня на тебя времени. Однако между делом хочу довести до твоего сведения, что быть наследником трона вовсе не значит быть его хозяином. Гостил у меня на днях принц Дориан, некоронованный король Фаталунии — я даже не знаю, он еще в городе или уже отправился восвояси, — десять лет уже не может ни занять трон, ни отказаться от него, хотя его родители уже давно на том свете. А твой дядя, насколько мне известно, умирать пока не собирается. Так что будь добр, любезный канцлер, кончай предаваться мечтам, а лучше скажи, что мне с этим пареньком делать?
Ростик понял, что речь снова идет о нем.
Канцлер, недовольный нравоучительной речью короля, наморщил нос и скривился как от оскомины. Потом с таким видом, будто героическим усилием воли сдержался от едкого ответа, протянул руку к столу и взял с золотого блюда ветку винограда.
— Ничего не делать, — ответил он, со злорадным удовлетворением раздавив зубами виноградину. — Завтра прибудут стражи Ордена. Отдать мальчишку им — и пусть сами разбираются.
Король удивленно округлил глаза.
— Стражи? — переспросил он. — Завтра?
Ростику показалось, что король заметно взволновался.
— И какая нелегкая их сюда несет? С чего бы это?
Канцлер бросил на короля долгий немигающий взгляд.
— Это никому не известно. Где бы они ни появлялись, кроме них никто больше не знает, зачем они приходят и что ищут. Я вам даже больше скажу: меньше знаете о стражах, ваше величество, — крепче спать будете.
Король беспокойно заерзал в кресле.
— Сначала мальчишка этот… из тени. Теперь стражи. Странно, странно… — Он глубоко вздохнул. — Ну ладно. Впрочем, они вовремя. У меня в спальне завелся барабашка. Он меня уже извел. А это как раз по их части — с нечистью разбираться…
Ростик не стал слушать дальше и тихонько отошел от двери. То, что он услышал, его не только озадачило, но и испугало. О ком говорили король и канцлер? Что это за Орден? И кто такие эти стражи, прибытия которых боится сам король? И уж совсем никак Ростику не могло понравиться, что канцлер и король только что сговорились отдать его этим стражам. И если бы Ростик хоть приблизительно знал, куда ему бежать, то прямо сейчас, не откладывая, дал бы деру.
Но он не знал: ни где он, ни как ему вернуться домой, ни что с ним будет дальше. Ростик растерянно огляделся: две статуи, держащие в руках каждый по золотому солнцу, пристально смотрели на него такими же золотыми глазами, и Ростику вдруг показалось, что в этот самый момент они знают о нем больше, чем он сам.
На ночь Ростику выделили комнату на одном из верхних этажей замка. Здесь горела только одна свеча, поэтому Ростик не смог хорошо разглядеть, что собой представляет эта комната. Зато он различил в сумраке огромную кровать с пологом и узкое окно с широким низким подоконником. На стуле рядом с кроватью лежала чистая пижама. Ростик подошел к стулу и, примерив к себе пижаму, убедился, что она как раз подходящего размера. От нечего делать Ростик переоделся, но, вместо того чтобы лечь в постель, подошел к окну и забрался с ногами на подоконник. Сначала он ничего за окном не видел — сплошная чернота: ни звезд, ни луны. Но потом вдруг в темноте показались огни, и что самое удивительное — эти огни двигались. Ростик стал внимательно всматриваться в ночное небо Гелиона, и ему показалось, что эти огни летят по небу на больших золотых крыльях. В первый момент он подумал, что это какие-то огненные птицы. Но в следующее мгновение из темноты вынырнул медленно летящий огненный шар, и у Ростика даже челюсть упала, когда он понял, что огонь находился внутри стеклянного фонаря! Теперь Ростик понял, для чего фонарным столбам крылья — чтобы ночью фонари могли отрываться от столбов, подниматься в небо и с высоты птичьего полета освещать укрытый мраком город.
Глава 5
ОРДЕН ДВЕНАДЦАТИ КАМНЕЙ
Ростик проснулся оттого, что солнечный луч, пробившись сквозь щель в пологе, ударил ему прямо в правый глаз. Щурясь и потягиваясь на подушках, Ростик пытался понять, что это за шторы вокруг его кровати и почему отец до сих пор не поднимает его с постели с криком: «Ты опоздаешь в школу!».