Отряд достиг второго этажа, где находился разделенный на сектора зал с широким балконом, выходившим на озеро. От солнца столики на балконе прикрывали красочно расписанные зонты. Чхве и не знал, что здесь есть балкон. Пол в зале покрывал толстый ковер; посередине стоял стеклянный стол, окруженный кожаными креслами. Повсюду — горшки с цветами и комнатными растениями. Зеркала на стенах увеличивали объем помещения.
Официант указал на золоченую табличку с надписью «Анютины глазки» — это и была их цель. Один из полицейских постучал. Раздался голос: «Минуточку!» — и через мгновение дверь отворилась. В проеме появился небольшого роста человечек в коричневом пиджаке. На лбу его мигом выступил пот, и он начал нервно облизывать губы. Он избегал прямого зрительного контакта с кем бы то ни было. Официант, сопровождавший команду, к этому моменту испарился.
Кабинет был около сорока квадратных метров. Посреди, окруженный стульями, стоял стол из массива дуба, в углу — выложенная из кирпича печь. Дверь вела на балкон, за которым простиралось озеро. Казалось, что кабинет тонет в солнечном свете, а балкон парит в отраженных от воды лучах.
При виде Чхве Куцута растерял остатки самообладания и буквально упал на стул.
— Встать! — приказал полицейский-японец и стал зачитывать ордер на арест: — Куцута Синзаку, вы арестованы по обвинению в торговле наркотиками и незаконной торговле человеческими органами… — Закончив, он поднял Куцуту на ноги и достал наручники.
«Отчего при таком ярком свете не опустили шторы?» — промелькнула мысль в голове Чхве. В этот момент стекло лопнуло, и его осколки влетели внутрь кабинета. Чхве повернулся к окну и увидел катящийся по направлению к нему металлический цилиндр, похожий на банку лимонада. «Граната!» — пронзила догадка. Без всяких колебаний он бросился вперед, и в ту же секунду раздался оглушительный взрыв.
Чхве распластался на полу. Ему показалось, что в голове разом взвыло неисчислимое множество сирен. Блеск водной глади превратился в миллион ослепительных солнц, которые через мгновение заполнили все пространство вокруг. Больше Чхве ничего не видел. Он не чувствовал своего тела, не понимал в каком положении оно находится, не ощущал ни своих рук, ни головы. Ощущение пространства было полностью утрачено…
Чтобы окончательно не лишиться сознания, Чхве попробовал укусить кончик языка, но даже не понял, где у него язык, а где зубы. Тело превратилось в бесформенный комок плоти. «Это комната, где был Куцута… На нас совершено нападение…» Он хотел приказать На Юн Хаку, чтобы тот вызвал подкрепление, но не смог произнести ни слова. Да и был ли На рядом с ним?
Что-то прорывалось в его оглушенный мозг — нечетко и непонятно. Словно кто-то разговаривал на шумной строительной площадке. Кто-то кричал по-японски: «Спускайся!», но кто это был — непонятно. И еще одна мысль пришла к Чхве: почему он до сих пор жив, а не разлетелся кусками по всей комнате? Страшно воняло серой. Грохот, вспышка — в комнату явно бросили светошумовую гранату. Но зачем? Почему не бросили осколочную?
Послышалось сухое отрывистое стаккато пистолета-пулемета. Со всех сторон засвистели пули — должно быть, это отстреливался На. И снова послышались голоса: «Не стрелять! Они нужны живыми!»
Ну разумеется, это же четыре туристических автобуса с задернутыми занавесками! Чхве с самого начала чувствовал, что с ними что-то не так. Внутри располагались враги, спецназ или же солдаты Сил самообороны. Но разве в Силах самообороны используют светошумовые гранаты? До слуха Чхве доносились крики и стоны. Кто-то орал: «Не стреляйте!» Почему «не стреляйте»? Разве они не враги?
Он почувствовал, что его ощупывают. Снова раздалась оглушительная пальба, но уже издалека — вероятно, бой шел за пределами здания. Слышались выстрелы из штурмовых винтовок, стрекотали очереди, выпущенные из пистолетов-пулеметов; визжали пули, рикошетя от бетона и металла. Крики множества людей сливались в единый вой. Но что же произошло? Неужели Тхак вызвал подкрепление? Иначе справиться с четырьмя автобусами просто невозможно.