Тоёхара доложил:
— Два бронеавтомобиля с пулеметами и автопушкой вот-вот должны прибыть в Одо.
Вышло так, что по телевизору именно в этот самый момент показывали движущиеся полицейские броневики. Они уже въехали в район Одо.
— Ага, значит, вы снова следили за ними? — произнес Исихара.
— Да.
Остальные смотрели на Мори и Тоёхару так, словно хотели сказать: «Ого, вы опять выслеживали "корёйцев"?» Никто не проявил большого интереса к тому, что ребята увидели накануне. Даже Ямада никак не отреагировал, услышав рассказ Мори. Правда, Мори не умел рассказывать истории, да и по телевизору круглые сутки крутили сюжет из парка. В равнодушном отношении Ямады Мори уловил что-то близкое себе самому. Ведь никто из них никогда не делился своими эмоциями с другими людьми. Когда дети испытывают печаль или счастье или впечатляются каким-нибудь фильмом или книгой, или вообще чем-нибудь красивым, они спешат поделиться этими впечатлениями с родителями и друзьями. Рассказывая о своем опыте и слушая рассказы о чужом, люди учатся делиться эмоциями. По крайней мере, именно так было сказано в книге, которую Мори нашел в приюте. Он точно не знал, что такое «делиться эмоциями», но был уверен, что ничего подобного с ним в жизни не случалось.
Мори вырос в новых кварталах на границе префектур Токио и Саитама. Его отец работал менеджером по продажам в агентстве недвижимости, головной офис которой находился в Токио. Через год после рождения Мори компания разорилась. Чтобы не потерять купленное в кредит жилье и продолжать оплачивать частный детский сад старшему брату Мори, отец устроился в деревообрабатывающую мастерскую, которую содержал его приятель. Однажды, работая на токарном станке, отец получил травму, в результате которой лишился указательного и среднего пальцев на левой руке. Отец был человеком молчаливым, но после этого случая совсем перестал разговаривать, а через некоторое время прекратил выходить из дома. После реабилитации в психиатрической клинике он получил работу в мясной лавке неподалеку от дома, где жарил мясные лепешки и крокеты. Почасовая оплата его труда составляла шестьсот восемьдесят иен. С самого детства Мори слышал от матери одно и то же: «Твой отец зарабатывает шестьсот восемьдесят иен в час». Поскольку семья не могла прожить на его заработок, мать Мори пошла работать в «МосБургер», и какое-то время у них на обед было мясо или чили-бургеры. Мори и его брат то и дело слышали от матери, что она, работая, стерла свою задницу до костей, зато теперь может устроить их обоих в частные школы. Амбиции насчет частных школ проистекали из того, что ее саму жестоко третировали одноклассники, когда она училась в государственной школе. Но Мори так и не смог поступить ни в одну частную школу, куда бы мать ни обращалась. Она все время плакала, говоря, что все ее жертвы и тяжелый труд пропали попусту. Отец, молчаливый как всегда, сидел за стаканом виски и смотрел в стену.
Мори пребывал в сомнениях. Если они настолько разрознены, смогут ли они бороться против общего врага? Когда Исихара обозначил врага, в каждом сразу взыграл боевой дух, но в связи с тем, что в группе отсутствовала иерархия, не было и никакого плана действий. Например, Мори или Ямада и оказались-то здесь потому, что тут никто не заставлял подчиняться приказам. Они решили дать бой Экспедиционному корпусу, но до этого было еще очень далеко. Никто не умел сотрудничать и делегировать права и обязанности. Даже у пяти сатанистов не было явного лидера, и уж тем более какого-либо конкретного плана; они просто придумали себе легенду и неуклонно придерживались ее, водя взрослых за нос.
«Сможет ли группа использовать комплекс приютивших их складов для нападений на «корёйцев»?» — задавался вопросом Мори. В кабинете Исихары было длинное окно, сквозь которое просматривалась часть района Одо, где вот-вот начнется обустройство казарм. Более тридцати многоквартирных домов, значительная часть которых стояла заброшенной. В домах оставались либо слишком бедные, чтобы куда-нибудь уехать, либо старые и немощные. Те, у кого не было ни друзей, ни родственников, умирали, и никто этого не замечал. Но ходили слухи, что, когда командующий Экспедиционным корпусом прибыл для осмотра зданий, он был сильно впечатлен: по его словам, брошенные квартиры настолько хороши, что в Пхеньяне в таких живут исключительно высокопоставленные служащие. Большинство квартир состояло из трех комнат и кухни, и в каждой могло поместиться около десяти солдат.