Однако главной задачей правительства за последние четыре дня стала подготовка правовой базы для морских частей Сил самообороны в плане перехвата северокорейских судов, а также для нормального взаимодействия с правительством США и их войск, дислоцированных в Японии. Кроме того, требовалось проработать юридическую сторону вопроса взаимоотношений с правительством КНР и Советом Безопасности ООН. Даже весьма относительная причастность Каи к этому процессу дала ему представление, что правительство Японии не вполне понимает, что нужно делать. Например, для принятия решения о расширении толкования пункта 20 Закона о береговой охране после инцидента с разведывательным кораблем в 1999 году потребовалась уйма времени. МИД Японии пытался убедить Штаты и их союзников помешать выходу северокорейских судов из портов, утверждая, что иначе это спровоцирует военный конфликт в Восточноазиатском регионе. Однако некий высокопоставленный работник Госдепартамента ответил на это, что единственным условием для начала военных действий послужило бы нападение или иное противодействие флоту с повстанческими войсками КНДР.
Погода для ранней весны была непривычно теплая. Но вскоре Каи понял, что тепло исходит от прожекторов, которые использовала полиция для освещения периметра. Все подъезды правительственных зданий были залиты светом, а от работавших генераторов стоял звон в ушах. Каи чувствовал слабость в ногах. За последние дни он почти не спал и не мылся (в тесных душевых министерства это было довольно проблематично), отчего от него не очень хорошо пахло. Он не то чтобы устал, но чувствовал себя довольно взвинченным, чтобы немедленно лечь спать.
Каи решил выпить. Он позвонил матери и предупредил ее, что придет поздно. Томонори не был выпивохой, но доктор однажды сказал ему, что его низкая толерантность к алкоголю, скорее всего, имеет психологическую природу. Мать его была убежденной трезвенницей, и это обстоятельство повлияло и на него — Каи, как правило, всегда следовал примеру мамы. Но в Акасаке был один бар, где отсутствовала привычка устраивать шумные вечеринки с караоке и клиенты не бузили. Да и хозяин никогда не старался напоить посетителя больше, чем тот хотел. Его звали Санзё Масахиро. Свой бизнес он начал после ухода с опостылевшей ему службы в Агентстве финансовых услуг. Спокойная атмосфера бара в полной мере способствовала возможности насладиться хорошей музыкой, выпивкой и приятным разговором.
Последние два дня в правительственном районе Касумигасеки запретили нахождение съемочных бригад телевизионщиков, сильно сократилось и количество журналистов. Из гражданских транспортных средств в Касумигасеки остались только частные автомобили, такси и служебные машины. Официально район не закрывали для движения, однако полицейские кордоны были настолько придирчивы, что большинство водителей попросту стали его избегать. Согласно информации Национального полицейского агентства, были мобилизованы более пятидесяти тысяч полицейских из всех восточных районов Японии. Помимо этого, чрезвычайно возросло количество солдат Сил самообороны, которые охраняли здания министерств и ведомств. Каждый солдат имел при себе противогаз, а из Омии прибыла группа химической защиты. Танки и бронетранспортеры превратились в обыденное зрелище. По обочинам дорог стояли полицейские грузовики, а на железнодорожных станциях были расставлены посты, предупреждавшие людей об опасности террористических атак. Все это очень напоминало введение военного положения, и люди старались лишний раз не выходить из домов.
Проходя мимо полицейских, Каи протянул им болтавшееся у него на шее удостоверение личности, и те тщательно изучили его, присматриваясь к фотографии. Хотя его предупредили о возможной опасности, Каи отпустил служебный автомобиль, сказав, что хочет подышать свежим воздухом. Позавчера Доихара, министр землепользования, инфраструктуры и транспорта, подвергся нападению человека, вооруженного деревянным мечом, когда садился в машину после встречи с директорами внутренних и международных авиакомпаний в отеле в самом центре Токио. Нападавший оказался пятидесятилетним безработным. В его действиях не было политического подтекста — мотив поступка заключался в том, что из-за блокады Фукуоки он не смог побывать у смертного одра своей матери. И хотя его мигом скрутили телохранители министра, средства массовой информации оказались к мужчине весьма благосклонными. В течение последних шести месяцев этот человек отправлял своей матери, страдавшей от болезней легких и сердца, все деньги из своего пособия по безработице, от недоедания он едва держался на ногах. Когда же его родственники прислали телеграмму, в которой сообщалось, что мать находится при смерти, выяснилось: добраться до Фукуоки нет никакой возможности. И этот бедняга оказался не один — многие люди испытали массу аналогичных проблем.