— Но эти северные корейцы не знают даже о существовании «Шато Ле Пэн», — хихикнула вдова. — Согласно тому, что пишут в журналах, Генералиссимус водит «мерседес», у него есть часы «Ролекс», и он пьет «Реми Мартен». Но он никогда не жил на Западе и не знает ничего о мире. Впрочем, как и Япония лет сорок назад. В нашем случае это были «Кёниг Спешлс», «Франк Мюллере» и «Гран Шампань Коньяк» — ничего лучшего мы не знали. Но теперь, конечно, люди ведут себя так, словно пили «Шато Ле Пэн» всю свою жизнь.
Она закрутила вино в своем бокале и поднесла к носу, наслаждаясь ароматом.
— И как долго ты его пила? — поддела ее галерейщица.
Все засмеялись. Женщины заедали вино изюмом и время от времени закуривали сигареты. Галерейщица была родом из Яманаси. Вдова родилась в Токио и жила буквально в нескольких шагах от бара в большом доме; у нее были две борзые и секретарь.
Как только утих смех, послышалась мелодия Билла Эванса «Someday my prince will come». Ноты, словно драгоценные блестки, танцевали в воздухе. Каи ощутил блаженный покой — чувство, подобное тому, когда человека наконец-то оставляет мучившая его лихорадка. Но теперь в его голове стали появляться мысли, о которых он и не подозревал, когда был на работе. Самой большой загадкой для него был вопрос, отчего корейские террористы столь эффективны и удачливы. Они проявили незаурядные способности в управлении захваченным ими городом, в решении проблем общественного устройства, не говоря уже об их боевых качествах.
Судя по реалиям Северной Кореи: разрушенная экономика, голод, многочисленные политзаключенные, содержащиеся в концентрационных лагерях, режим Ким Чен Ира должен был скоро рухнуть. Уровень международного доверия был практически нулевым. Единственным рычагом, который Ким Чен Ир имел для переговоров, была ядерная угроза. Но вот группа из пятисот человек не только взяла под свой контроль Фукуоку — столицу острова Кюсю с населением миллион человек, но и стала использовать японских граждан для своих целей. Они удачно обыграли инцидент в парке Охори, сообщив всему миру, что именно японские власти первыми напали на жителей Фукуоки; они сообщили иностранным СМИ, что готовы принять инспекторов ООН; они тщательно просчитали реакцию японских и зарубежных фирм, которые желали возобновить поставки автозапчастей и полупроводников; наконец, они объявили, что готовы вновь открыть в Фукуоке консульства всех стран. Больше всех это было выгодно Китаю, так как отмена торгового эмбарго сразу должна была увеличить объем поставок грузов. А если за Китаем последуют Южная Корея и США, то вопрос легитимности оккупационных сил будет решенным делом.
— Не хочу об этом говорить, но мне кажется, что Японии уже настал каюк, — промолвил Санзё. — Мы — единственная страна, которой действительно есть что терять. Я не левый, не правый, не либерал — я вообще не интересуюсь политикой. Но мне сдается, что все это действительно смахивает на заговор. Нет, не обязательно международный заговор — скорее всего, это инициатива одной только Северной Кореи, но я чувствую, что в международном сообществе существует какое-то молчаливое соглашение. Акты агрессии в целях сохранения мира запрещены международным правом. Но разве не вчера пресс-секретарь Госдепа США возмущался тем, что японское правительство не предприняло никаких мер по защите их консульства в Фукуоке? Если Штаты делают такое заявление, то становится понятно, в какую сторону дует ветер, не так ли? Правительству следовало бы применить нормы Уголовного кодекса о преступлениях, связанных с внешней угрозой. Согласно закону, тот, кто преследует какую-либо выгоду в случае агрессии иностранного государства, подлежит смертной казни или пожизненному заключению. Но теперь, когда мы установили блокаду, обвинять людей уже как-то не справедливо, а?
Санзё был специалистом по офшорным компаниям. Когда ему было под тридцать, он уже управлял счетами в сотни миллионов иен. Из скромности он говорил, что от него требовалось всего лишь нажимать клавиши клавиатуры, но, если понимать, где и как крутятся гигантские капиталы, становится ясным механизм политических игр между странами.
— Конечно, эта северокорейская банда, что засела в Фукуоке, весьма сильна, — сказал он, заходя за барную стойку, где вновь наполнил свой стакан. — В плане дипломатии эти ребята настоящие профессионалы. Они ходят по канату, что натянут между Россией и Китаем, и заигрывают с Америкой. Они поигрывают ядерной бомбой, чтобы заключить взаимное соглашение о ненападении. Быть дипломатом в Северной Корее означает, что в случае твоего промаха под раздачу попадешь не только ты один, а и вся твоя семья. Сошлют для «дисциплинарного исправления». То же самое и в области финансов.