Выбрать главу

Мыс Чансан был окутан туманом. Местность была пустынная, и от порывов морского ветра можно было потерять равновесие. В пути Чо застиг дождь, и он вымок до нитки. На сапоги липли тяжелые комья грязи. Хотя стояло лето, береговая линия была пуста, а подступы к пляжу затянуты колючей проволокой. Везде попадались таблички, предупреждающие о минах. По раскисшей грунтовой дороге Чо дошел до гостиницы. Вывеска на ней покосилась, краска совсем облезла. Постояльцев в гостинице не было — Чо узнал, что он первый гость за три прошедших недели. Трактирщик принес ему большую глиняную миску соджу, сказав, что это его согреет и придаст сил.

Пока в ванне нагревалась вода, дождь несколько утих. Откуда-то издалека Чо услышал хриплый мужской голос, поющий пхансори. Хозяин гостиницы сказал, что во время Войны за освобождение певец партизанил на юге, попал в плен и долгое время содержался в лагере на острове Чеджи, а когда начался обмен военнопленными, направился на север. Чо захотел пообщаться с этим человеком, и хозяин пояснил, что мужчина сейчас находится на незасеянном поле за гостиницей. Пхансори — что-то среднее между песней и сказанием — в Республике были запрещены, во всяком случае, Чо никогда не слышал, чтобы кто-нибудь в открытую их исполнял.

Он пошел по покрытой грязью дороге, голос служил ему ориентиром. В поле на плоской вершине холма стоял полуразвалившийся сарай. Под сгнившим карнизом на низеньком топчане сидел старик и пел для мальчика, устроившегося рядом. На старике было рваное пальто, и он качался и вертелся, словно исполняя некий танец. Пхансори рассказывала про Чун Хвана, национального героя. Когда подошел Чо, старик пел о том, как Чун Хван передает Мон Ём кольцо с драгоценным камнем, а она дарит ему зеркало; молодые люди клянутся вновь встретиться друг с другом: «Сердце добродетельного мужчины сияет, словно зеркало, верность добродетельной женщины сияет, как драгоценный камень…» Про исполнителей пхансори рассказывали, что они тренируют свои голоса, специально распеваясь на морозном воздухе. Грубый и пронзительный голос старика запал Чо в самую душу — казалось, он движет облаками и благоуханным зефиром.

Пока Чо слушал, слова его покойного отца вновь всплыли в памяти и переплелись с мелодией. И тогда он понял, что хотел донести до него отец. «Нужно найти свой путь!» — вот что говорил отец. Нужно понять, как читатель будет интерпретировать для себя то, что пишет поэт или писатель. Нужно понять, что хотят те, кто находится у власти. Нужно найти свой путь…

Через год Чо написал свое первое революционное стихотворение, которое потом знали все в Республике:

Я иду по дороге к единой земле, Руководствуясь сердцем и красной стрелой, Я иду за тем, что мы создали за полвека, Создали без молока и хлеба…

Если бы он написал «без риса и мясного супа», то его могли бы арестовать агенты государственной безопасности. Но он нашел верную метафору, чтобы сказать о нехватке продовольствия в Республике; страдания и борьба партии и народа занимали все его мысли, а «единая земля» действительно была для него самой важной целью. Поэзия во всех смыслах проложила для него путь. Теперь, когда он писал стихи, то слышал голос певца пхансори и видел перед собой пустынный ландшафт мыса Чансан.

— Ну вот мы и приехали, — сказала Хосода.

Машина остановилась у дверей дешевой закусочной с грязноватой занавеской «Норен» в проеме. Закусочная располагалась сразу за детской площадкой, где Чо видел старуху и мальчика. Напротив размещалось подозрительного вида заведение под названием «Мадемуазель».

— Да, выглядит не очень, но гёдза здесь делают действительно хорошо, — улыбнулась Хосода, открывая дверцу автомобиля.

— Нет, подождите! — воскликнул Чо. — Я не могу туда пойти, это запрещено.

Хосода, все еще держась за ручку, промолчала. Водитель — мужчина средних лет, — не снимая рук с руля и не оборачиваясь, спокойно произнес:

— Я думаю, с этим местом все в порядке. Прошу прощения, — продолжил он, — я понимаю, что моего мнения здесь никто не спрашивает, но… Видите ли, это здание скоро будет снесено. Наверное, Хосода-сан просто хотела познакомить вас со старой частью нашего города. Я останусь в машине. Если кто-нибудь подозрительный появится, обязательно дам знать. К тому же в это время клиентов не так много. Вряд ли возникнут проблемы.