Вероятно, оттого, что в последнее время Синохара питался исключительно «Кэлори Мэйт», его фекалии почти не пахли. Застегивая штаны, он заглянул в клетку с мертвыми птицами, и ему показалось, что внутри что-то двигается. Синохара пригляделся — у одного из дохлых попугаев лопнуло брюхо, откуда лезли полчища личинок. Побольше размерами, чем личинки плодовых мух, которых Синохара выращивал для своих лягушек. Во время ночного совещания после гибели Такеи он предложил использовать именно мух и сороконожек, а не ядовитых лягушек. На него посмотрели как на умалишенного.
— Ты на самом деле считаешь, что северокорейский спецназ испугается твоих блох? — крикнул Исихара, вскочил со своего кресла и стал изображать движение мушиных крыльев.
— Вы не понимаете, о чем я говорю, — сказал Синохара и отправился в свои владения на склад «Н». Через некоторое время он вернулся с двумя бутылочками и контейнером.
Исихара засмеялся:
— На кой тебе эта хрень?
Бутылочки были пластиковыми, цилиндрической формы, по три сантиметра в диаметре и примерно по двадцать сантиметров в длину. Крышки были залеплены пластырем. Синохара взял одну из бутылочек, в ней содержались четырехдневные плодовые мушки, которыми питались ядовитые лягушки. Он подошел к креслу Исихары и открыл крышечку — помещение наполнил едкий запах.
— Фу-у! — поморщился Исихара.
Внутри была пюреобразная масса из бананов, яблок, кукурузной муки и зерен пшеницы, разбавленная яблочным уксусом и приправленная сухими дрожжами. Синохара перевернул бутылочку вверх дном и постучал о подлокотник кресла Исихары. Выпавшая из нее серая порошкообразная масса оказалась на животе и бедре Исихары. Вверх взвилось облачко насекомых. Матерясь, Исихара вскочил на ноги, и его лицо мгновенно покрылось густым налетом мух, каждая размером не больше песчинки. Сидевшие рядом с Исихарой Такегучи, Фукуда, Ямада и Канесиро хором крикнули: «Вау!» — и на четвереньках бросились прочь. Мухи напоминали гонимый ветром дымок. Было решительно непонятно, сколько их — сотни или тысячи? Сначала они вились вокруг кресла Исихары. Но как только ребята начали метаться, хлопая себя по разным местам, мушки разделились на несколько отрядов. Очень скоро они густо покрывали лица и прочие части тела всех, кто находился в «гостинке».
— Черт тебя побери! На хрена ты их выпустил? — заорал Канесиро, отчаянно отряхиваясь.
Мухи добрались до расстегнутой рубашки Тоёхары и мигом оккупировали поверхность его тела, включая волосатые руки и пальцы. Тоёхара завопил от ужаса, словно ребенок в истерике. Мори, вереща, как сирена «скорой помощи», бросился на кухню и схватил баллон с репеллентом. Он навел струю на полчища мух, но она просто сдула насекомых, не причинив им вреда. Мацуяма вырвал у него баллончик, крича, что у него свербит в глазах. Миядзаки и Сибата закрыли лица руками и громко оповестили о том, что «эти сволочи» забили им рты и уши.
— А в другом контейнере, — невозмутимо сказал Синохара, указывая на вторую бутылочку, — содержатся сверчки. Может, их тоже выпустить?
— Даже не вздумай! — гаркнул Исихара, наводя на него свой кольт. — Что теперь с этим делать? — Он указал на покрытый мухами пол «гостинки». — Где я буду спать сегодня?
Все в комнате, кроме, разумеется, Синохары, метались по углам и судорожно пытались отбиться от мух, упорно садившихся на оголенные части тела. Ребята пытались давить насекомых, но те были настолько малы, что их никак нельзя было уничтожить.
— Нет, я серьезно! — кричал Андо, размахивая руками. — Что это? Улетят они когда-нибудь отсюда?
Синохара улыбнулся, рассматривая свою облепленную мушками руку.
— Вот видите, такой небольшой рой, а как хорошо распространился по помещению.
— И сколько это будет продолжаться? — спросил Исихара. — Он вертелся вокруг своей оси и пытался давить мух ногами, хотя это была пустая затея.