Что такое? Переутомление? Нет. Это все из-за «корёйцев», которые вот-вот доберутся до них.
Тем временем Синохара, продолжая выплевывать набившуюся в рот пыль, бубнил себе под нос:
— Гребаные «корёйцы»! Отморозки, мать их… Им лишь бы кого-нибудь грохнуть… Им плевать, кто умирает, друг, враг, — все им похер! Им что насекомые, что люди — насрать!
Хино еще никогда не слышал, чтобы сдержанный Синохара был таким разговорчивым. Что с ним случилось? И почему это серебряное ведерко, эта ванна, в которой сидят двое, никак не выходят у него из головы? До этого он вообще не думал о таких вещах.
Татено продолжал смотреть в свой бинокль, держа у уха телефон в ожидании докладов от Андо, и сообщал:
— Они смотрят вверх… Курят… Смеются…
«Мы просто дико боимся, оттого и ведем себя как дураки», — вдруг осенило Хино.
Татено сказал, что «корёйцы» уже на тридцатом этаже. Они определенно ускорились.
«А мы, — думал Хино, — парализованы страхом и поэтому работаем медленнее».
Он сказал Татено и Синохаре, что хочет переговорить с Такегучи, и вышел из комнаты. Оба бросились вслед за ним. Ребята прошли через центральный лифтовой холл. Андо спросил их, куда они так летят.
— Позже объясню, — бросил Хино. — Оставайся здесь и следи за лифтами!
Команда Такегучи столкнулась с проблемой. Миядзаки ошибся при подключении проводов, и теперь разъяренный Такегучи вместе с Сато проверяли остальные. Когда Хино сказал, что им надо поговорить, Такегучи с удивлением посмотрел на него и спросил, закончил ли тот свою работу. Хино покачал головой и сказал, что пришел сообщить одну мысль. Ямада, Мори, пятеро сатанистов, Феликс и Мацуяма отложили свои инструменты.
— Мы все перепуганы и боимся признать это, — начал Хино. — Вроде бы мы стараемся работать спокойно, но на самом деле я почти обоссался от страха и поэтому не могу сосредоточиться на своей работе. Из-за страха мы теряем время и ошибаемся. При таком раскладе «корёйцы» появятся здесь раньше, чем мы закончим.
Почти все кивнули с видимым облегчением. Как оказалось, они думали точно так же.
Такегучи посмотрел себе под ноги.
— То есть ты хочешь сказать, что пора валить отсюда? — спросил он.
— Погоди. Я хочу спросить вот о чем. Если мы сейчас смотаем удочки, сможем ли мы разрушить отель?
Такегучи качнул головой, и у остальных разом вырвался вздох разочарования. Мори и Ямада переглянулись и одновременно произнесли:
— Твою ж мать!
— У нас осталось еще восемь колонн. Если мы их не разрежем, то здание накренится, но не рухнет, — сказал Такегучи, обводя всех взглядом.
— Они уже на двадцать восьмом, — сообщил Татено.
Хино спросил, как обстоят дела с минами.
— Фукуда приготовил сюрпризы, — ответил Такегучи. — В контейнер кладутся пять «печенек» и шарики от подшипников. При взрыве шарики разрывают жертву на куски. Когда до цели три метра, радиус поражения будет равен четырем метрам, а на пяти — увеличится до шести метров. Если мину поставить перед лифтом, сразу удастся уничтожить всех, кто будет выходить из кабины. Но дело в том, что у нас только три мины, а лифтов — четыре. Фукуда-то сначала думал, что поставит их на трех пожарных лестницах… Еще одну мину уже не сделать — нет материалов. Да, и вот еще что-лифты не синхронизированы. Поэтому, когда первая группа окажется в зоне поражения, остальные, услышав взрыв, могут догадаться, в чем дело.
— Ну, тех, кто останется, мы перестреляем, — сказал Хино. — Нет, я серьезно! Мне совсем не хочется биться с ними, но мы просто обязаны закончить работу. Мы должны понимать, что сражаться придется насмерть.
При словах «закончить работу» все кивнули. До этого они никогда не работали в команде. Им никто никогда не помогал, да и они никому не предлагали помощи. Ребята боялись «корёйцев», но им хотелось увидеть результат своих усилий. Что все это было не зря.