Маша сделала вид, что не услышала этих слов.
— Ну и зачем тебе это? — парень, не оборачиваясь, обратился к девушке. — Хочешь спасти этот мир? Ты же сказала, тогда в метро, что этот Игорь всех спасет. Так пускай и идет, спасает. Нам зачем туда лезть? — Он все же развернулся и в упор посмотрел на Машу, которая всем видом показывала решительность исполнения своих намерений.
— Вить? — вкрадчиво сказала она. — А, Вить? — сделала паузу. — Это ведь я его потащила через те катакомбы.
— Не ты! — отрицательно замотал головой парень. — Свет там какой-то.
— Но вела же я, — спокойно парировала Маша. — Ты пойми. Если весь мир загнется через тысячу лет, мне будет по сути все равно. Я этого не увижу. Но если, кто-то погибнет из-за меня сейчас, я так не смогу жить. Понимаешь?
— Да черт с ним. Если ему дома не садиться, пусть идет себе шею сам свернет. Ты что ли в ответе теперь за него?
— Выходит, что так. Я не смогу спокойно жить, зная, что мы могли ему помочь, или даже спасти, если бы была такая необходимость. Я не могу принять наше бездействие именно в этом вопросе.
— Да послушай ты меня! — Виктор не выдержал и сильно схватил Машу за плечи, которые недавно нежно целовал. — Он нам никто! Ни тебе, ни мне! Чужой! Понимаешь?!
— Да, — Девушка вырвалась из рук парня, оставив на белых плечах красные отпечатки его пальцев. — Чужой нам, всему миру чужой. И лезет, даже если не спасти его, то хотя бы попробовать. А мы поджали хвосты и трясемся, как мыши, перед светом, боясь носа показать из своего темного захламленного угла.
Виктор хотел что-то сказать еще, но Маша остановила его жестом.
— Вить, — медленно продолжила она. — Я тебя люблю. Но пойти наперекор своей совести не могу. Если ты не пойдешь с нами, я тебя пойму и прощу. Но за себя я уже все решила.
Парень лишь сокрушенно покачал головой. Для него все тоже уже было ясно. Что бы он ни делал, как бы ни старался отодвинуть эту опасность от себя и Маши, и выбрать другой путь. За него вновь все решили, не спросив его мнения. Точнее не интересуясь его мнением вовсе. Кто он? Человек?
— А вдруг на вас нападут там? — увядшим голосом спросил Виктор.
— Вдвоем легче отбиться, чем одному. Вдруг на него там нападут?
— Маш. Не делай так, пожалуйста, — Виктор чуть не плакал. — Не надо.
— Вить. Это мой выбор. Понимаешь? Я решилась. А ты? Ты что-нибудь решил для себя?
— Да кто меня вообще спрашивает. Чертов Игорь! — парень стоял, переминаясь с ноги на ногу, не в силах выдавить из себя ответ. — Не отпущу я тебя никуда, — сказал он, помедлив, подошел к ней в плотную, обнял, готовую было отстраниться девушку. — Одну никуда не отпущу, — и уже злее добавил. — Поняла?
36. Бес
Петляние дороги угадывалось лишь благодаря мельканию в темноте светоотражателей на направляющих столбиках. Дождь бил по лобовому стеклу, успевая смазать изображение быстрее, чем двигались дворники. Встать бы, остановиться. Переждать не погоду. Да куда уж там. Лишний рубль в кармане, он, как говориться, не лишний… Да и погода. Ездили и в такую и в еще более плохую.
Старенькая фура прочерчивала ночь тусклым светом фар. Трасса была пустая. Редкие встречные сбавляли ход и брали чуть правее, оберегая себя в такую непогоду. Да и водитель фуры не гнал, так же аккуратно объезжая встречные машины. Если б не дождь, зарядивший с самого утра, то денек был бы весьма приятный. Начало августа, суббота. Гуляй не хочу. Наслаждайся жизнью. Но, увы, погода решила иначе.
Колонки в кабине фуры хрипели шансоном вперемежку с песнями восьмидесятых и девяностых. Ретро шлягер. Что-то до боли заунывное, но бесконечно душевное и родное. Хочешь, не хочешь, но если сам родом из тех лет то, что не песня, то ностальгия, воспоминание какое-то. Вот под эту пеню заканчивал школу. Под эту шел в армию. Под сопли этой песни целовала жена, когда вернулся с Афгана. Каждая нота была прожита. Каждое воспоминание отдавало теплом. А вот этот блатничек. Как его исполнял друг, который не вернулся с войны, отнимающей жизни и не дающей надежды. Жизнь длиною в песню, или песня, которая длится всю жизнь.
Иван сидел в потертом водительском кресле и до боли в глазах вглядывался в дождь перед собой, пытаясь не въехать в какую-нибудь яму, которыми, как грибами после дождя, утыканы дороги нашей родины. Яркий свет встречных фар заставил водителя отвести взгляд в стороны и негромко выругаться: «Вот сука, на дальнем что ли?» Но моргать приближающейся машине Иван не стал. «Хрен с ним, пусть светит». Часы на приборной панели показывали половину двенадцатого ночи. Скоро полночь. Лежал бы сейчас перед телевизором, потягивал бы пиво. Потом бы спать. Но вот нет. Дождь, дорога, ночь. Зато чистая наличка в кармане. Почему бы не покататься?