— Спасибо, Арно. Дальше я справлюсь сама.
Он остановился у самой воды:
— Уверены? Вам надо дойти до Бруссельских ворот, потом повернуть направо. Контора немцев — по этой стороне улицы.
— Я запомнила.
— Во сколько вы закончите? Я могу встретить вас и проводить обратно.
— Не стоит. Думаю, теперь я уже найду дорогу сама.
— Тогда отлично.
Он протянул руку. Она пожала её. Он вновь поднёс её ладонь к губам и поцеловал.
— Au revoir, — сказала она, — et merci.
Она пошла вперёд, а через полминуты оглянулась. В рассеивающейся темноте он всё ещё стоял на мосту и смотрел ей вслед. Она подняла руку. Он помахал в ответ, затем повернулся и исчез в городе. Она ускорила шаг, обогнув старинные городские ворота и направилась по широкой дороге. Мимо проехал армейский грузовик, из кузова высовывались солдаты. Один из них свистнул. Она опустила голову.
До банка было минут пять ходьбы, но когда она подошла, дверь оказалась заперта. Она перешла через дорогу к штабу, где горел свет, и постучала. Никто не вышел. Она вошла сама. По воздуху тянуло ароматом жарящегося бекона. Наверху, в офицерской столовой, пара лейтенантов из топографического полка наливали себе чай из большого кипятильника. На подогревателе стояла стопка сэндвичей с беконом.
— Чаю? — Один из лейтенантов настоял на том, чтобы налить ей кружку.
Другой протянул ей сэндвич:
— Вы одна из вычислительниц?
— Да.
— Сэнди Ломакс.
— Билл Даффилд.
— Кэй Кэйтон-Уолш.
Балансируя кружками и тарелками, они неловко пожали друг другу руки.
Билл, с выраженным йоркширским акцентом, сказал:
— Присоединяйтесь к нам.
Они заняли стол подальше от двери. Видимо, прибыл транспорт — в любом случае, в комнате начали собираться зевающие, помятые офицеры. Коммандер Ноузли заглянул в дверь, видимо кого-то ища, и сразу скрылся.
Кэй спросила:
— Вы когда прибыли?
— В среду. Извините, — Сэнди прикрыл рот и дожевал, — в среду. А вы?
— Вчера.
Она взяла сэндвич обеими руками, наслаждаясь моментом, и откусила. Ей показалось, что это — самое вкусное, что она когда-либо ела. Салфеток не было. Она осторожно вытерла жир с подбородка тыльной стороной ладони.
Билл наблюдал за ней:
— Голодная?
— Умираю с голоду.
— Что бы вы ни делали, не ешьте местную еду.
— Почему?
— Говорят, поля тут удобряют человеческими отходами — простите за грубость. Пару человек уже подцепили что-то нехорошее. Практически не вылезают из уборной. Держитесь консервов. И не пейте из-под крана — только бутилированную воду. В некоторых городах немцы отравили водопровод.
— Ясно.
Она доела сэндвич и посмотрела на подогреватель, размышляя, не будет ли жадностью взять ещё один — но разговор отбил аппетит.
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вихрем влетела Барбара Колвилл:
— Ох, слава богу, а я уж думала, что опаздываю! Доброе утро всем. Пахнет восхитительно.
Она швырнула на стол логарифмическую линейку и таблицы и направилась к кипятильнику.
Кэй с досадой уставилась на линейку. Сэнди предложил ей сигарету из серебряного портсигара. Она покачала головой:
— Нет, спасибо.
Оба лейтенанта закурили.
Барбара вернулась с кружкой чая и сэндвичем и села напротив Кэй, которая всё ещё уставилась на линейку.
— Что с тобой?
— Я идиотка. Так боялась опоздать, что оставила всё дома.
— Не переживай. Наверняка есть запасные. — Она откусила сэндвич. — Как твоё жильё?
— Спартанское. А у тебя?
— Мне повезло — живу у вдовы, которая решила стать мне мамочкой. Испекла овощной пирог.
Билл сказал:
— Надеюсь, ты его не ела?
— А почему?
— У Билла есть теория насчёт местной еды, — пояснила Кэй, представив Барбаре обоих лейтенантов.
Пока Билл мрачно повторял свои предупреждения, а Барбара изображала ужас, Кэй пила чай и злилась на свою забывчивость. Она представила, как в ушко ей шепчет Дороти Гаррод, как бывало в Данесфилде: «Сконцентрируйся, Кэй, милая. Сконцентрируйся».
Барбара взяла у Сэнди сигарету, наклонилась к пылающей спичке. Кэй заметила, как она ненадолго коснулась его руки. Откинувшись в кресле, Барбара выпустила дым из ноздрей. Дверь открылась, вошла старший офицер Ситуэлл, за ней — майор с закрученными усами. Трое курильщиков поспешно потушили сигареты в пепельнице. Все встали и отдали честь.
Майор сказал:
— Что ж, давайте начинать.
Ситуэлл с неприязнью посмотрела на пепельницу, затем на девушек: