— Доброе утро, дамы.
— Мэм.
— Как будете готовы.
Они вышли из столовой на улицу. Начинало светать. Несколько прохожих шли на работу. В окнах банка напротив горел свет. У двери стоял часовой. Они предъявили удостоверения и вошли. Группа распалась, пожелав друг другу удачи. Лейтенанты отправились за майором налево через холл — видимо, к заднему выходу, чтобы попасть к радарным фургонам за зданием. Кэй и Барбара последовали за Ситуэлл направо — через приёмный зал и вниз, в подвал. Ноузли сидел за столом, разговаривая по телефону. У соседнего стола — капрал из Сигнального корпуса. В дальнем конце комнаты три сержанта WAAF уже сидели за своими столами. Кэй и Барбара заняли прежние места в центре. Кэй с облегчением увидела, что на столе уже лежат линейки, таблицы, карандаши и блокноты. Она сняла пальто и повесила его на спинку стула.
Ситуэлл стояла перед классной доской. За её спиной старомодные вокзальные часы показывали без двух минут восемь.
— Осталось только дождаться Фау-2, — сказала она. — А пока — тренируемся. Посмотрим, что вы успели забыть.
Она повернулась и начала быстро писать мелом на доске.
К полудню в подвале стало оживлённо. Сержанты приходили и уходили. Привозили донесения на мотоцикле. Полковник из топографического полка, безупречный в форме, прямой, как гвардеец, переговорил с Ноузли, затем начал ходить по комнате. Проверил карты и телефоны, взглянул на часы, посидел в углу пять минут и вышел. Ноузли подошёл, присел на край центрального стола и стал наблюдать, как Кэй и Барбара орудуют линейками, листают таблицы, заполняют лист за листом вычислениями. Ситуэлл засекала время:
— Семь минут двадцать — плохо.
— Шесть пятнадцать — лучше.
— Пять пятьдесят две — так держать.
Коммандер закурил трубку. Сильный синий дым поплыл над картами. Его нога нервно постукивала по ножке стола.
Без десяти десять Ситуэлл объявила, что практики достаточно:
— Перерыв. Если в туалет — сейчас. Он наверху. По одному. Быстро и без выходов из здания.
— Пойдёшь? — спросила Барбара.
— Минутку. Иди первой.
Барбара поспешила вверх по лестнице. Кэй встала, потянулась, повертела шею. Комната притихла. Только тиканье часов. Ноузли выглядел задумчивым:
— Сегодня они что-то медлят. Обычно к этому часу уже запускают.
— У них нет расписания, сэр?
— Никакого. Иногда проходит три-четыре часа между запусками. Иногда две ракеты почти одновременно. — Он потянулся к трубке, постучал по чаше. Видимо, успокаивал себя, заполнял тишину.
— Что у них за логика, я не знаю. Наверное, технические трудности, запускают, когда готовы. — Табак закончился, трубка засвистела.
— Хотел бы я увидеть пуск вживую.
— Серьёзно?
— О да. Это, должно быть, невероятное зрелище. А ты бы хотела?
— Никогда не задумывалась.
— Странно. Наверное, это чисто мужское, Фрейд бы понял.
Зазвонил телефон. Они оба повернулись. Капрал подхватил трубку, послушал секунду, прикрыл рукой микрофон:
— Запуск!
В ту же секунду зазвонил электрический звонок. Прямо как в школе, подумала Кэй. Все быстро вернулись на места. Сердце у неё бешено колотилось. Барбара с грохотом сбежала по лестнице, вбежала в зал и села на место. Она скорчила Кэй рожицу через стол:
— Ну вот, как назло — именно когда у меня трусы на коленях!
— Тишина! — крикнула Ситуэлл.
Кэй сидела, держа карандаш над блокнотом. Прошло несколько секунд. Капрал внимательно слушал, подняв руку, как маршал с флажком на старте гонки.
— Контакт, пеленг два шесть ноль; высота тридцать одна тысяча; скорость три две четыре семь футов в секунду… Контакт, пеленг два шесть ноль, высота тридцать девять тысяч, скорость три восемь шесть два…
— Пошла, — пробормотал Ноузли.
— …Контакт, пеленг два шесть ноль, высота пятьдесят семь тысяч, скорость четыре ноль три восемь…
— Боже, какая скорость…
Ситуэлл спросила:
— У кого-нибудь уже есть координаты по оси Y?
Одна из сержантов WAAF быстро писала:
— Да, мэм.
Капрал сообщил:
— Контакт потерян.
— Уже вышла за пределы зоны покрытия, — сказал Ноузли. — Ну что ж… — Он покачал головой и выдохнул. — Теперь ждём.
Женщина-сержант сидела с телефоном, прижатым к уху, соединённая по открытому каналу со Стэнмором. В руке — карандаш. Другая стояла у большой карты Лондона и юго-восточной Англии с жестяной банкой, полной булавок.
Комната вновь погрузилась в тишину. Шли минуты. Кэй подумала, как зловеще осознавать, что ракета летит сейчас в космос, её траектория выпрямляется, начинается плавный поворот и затем — стремительное падение. Где-то в Лондоне, подумала она, есть человек, такой же, как она тогда — просто живущий своей жизнью во вторник утром, полный планов и мелких забот, и совсем не подозревающий, что математика параболы уже приговорила его. Она посмотрела на свой лист бумаги — на карандашные строки, фиксирующие пеленг, высоту, скорость и координаты. Цифры смерти.